Черная пантера - Барбара Картленд

— Она говорит, что тебе не надо беспокоиться по поводу туалетов. «Генри проявил исключительную любезность, — пишет она, — и, когда я объяснила ему, что вам будет довольно сложно обеспечить Лин всем необходимым, он сказал, что возьмет это на себя. Так-то вот!»

— Ну когда же, когда я смогу поехать? — спросила я. Мама сняла очки и взглянула на меня.

— Мне будет не хватать тебя, — мягко проговорила она.

— Но, мама, мне надо ехать.

— Конечно, дорогая, — ответила она. — Я очень хочу, чтобы ты поехала и хорошо провела время. Меня нередко охватывает чувство вины за то, что мы не отправили тебя в школу. Анжеле очень нравилось у мадемуазель Жак. Но ты сама понимаешь, что с тех пор налоги сильно выросли. Мы и сейчас не так уж много можем себе позволить.

— Она вздохнула.

— Я не жалуюсь, мама, и мне ужасно хочется поехать в Лондон. Она улыбнулась мне.

— Надеюсь, поездка не станет для тебя разочарованием, — проговорила она. — Вот я свой первый сезон в Лондоне вспоминаю с отвращением.

— Но ведь ты имела неслыханный успех, — удивилась я.

— Это было потом, в последующие годы. А тогда я была робка, страшно стеснялась и почти ничего не знала. Сейчас девушки совсем другие.

— Вот и я ни с кем не знакома в Лондоне, — заметила я, — кроме Анжелы и Генри, но от этого только интереснее. Как будто отправляешься в путешествие. Мама, ты можешь представить меня в качестве исследователя новой земли?

— О Гвендолин, опять твои фантазии! — засмеялась мама. — Боюсь, когда-нибудь они доведут тебя до беды.

— Мои фантазии? — удивилась я. — Ты говоришь о них как о недостатке.

Мама лукаво взглянула на меня.

— Когда ты была еще малюткой, — призналась она, — я часто спрашивала себя, понимаешь ли ты, что происходит вокруг и часто ли ты выходишь из своего замкнутого мирка.

Я смущенно засмеялась. Не всегда приятно узнавать, что кто-то заметил в тебе какие-то особенности характера, о существовании которых ты и не подозревала.

— Я буду сдерживать свое воображение, — пообещала я. — Как долго Анжела намерена терпеть меня у себя?

— Она ничего об этом не пишет, — ответила мама. — Но, думаю, дворцовый бал состоится не раньше середины июля.

— Более двух месяцев! — воскликнула я. — Как замечательно! А можно, я выеду завтра же?

— В субботу благотворительная распродажа, — напомнила она. — Ты ведь обещала викарию, что примешь в ней участие.

— Тогда в воскресенье? — настаивала я.

— Наверняка в выходные Анжелы не будет в городе. Думаю, тебе лучше отправиться в понедельник. Ты как раз поспеешь к чаю.

— Я могу поехать поездом в 2.45, — сказала я, вспомнив, что множество раз отвозила наших гостей именно к этому поезду и потом долго смотрела вслед удаляющемуся дымку и махала платком тем, кто отправлялся в незнакомый мне мир. — А в чем я поеду в Лондон? Что я могу надеть?

— А что у тебя есть? — спросила мама. Я знала, что она не помнит, какие у меня платья, — ее никогда не интересовали ни ее собственные, ни мои туалеты. До сих пор у меня в ушах звучит голос няни:

— Но, миледи, одежда девочки превратилась в лохмотья, и обувь износилась до дыр.

Тогда мама обратила на няню несколько обеспокоенный взор и промолвила:

— Как жаль. Боюсь, мне придется заказать ей платья в Лондоне.

А когда платья прислали, няня с видом триумфатора принесла их матери, которая воззрилась на них с изумлением.

— Платья! Надеюсь, Гвендолин больше ничего не нужно? Мне кажется, всего месяц назад я уже заказывала ей новое платье.

— Думаю, я надену платье из синего саржа, — ответила я. — Оно страшно выношено, но так как я сильно похудела — ты согласна, мама? — я смогу взять что-нибудь у Анжелы, пока мы не купим мне новые туалеты.