Претендент - Ирма Грушевицкая

Иногда девушка чувствовала себя виноватой, что слишком эгоистична в своей любви к сыну. Жизнь, которую она выстроила для них двоих, не предусматривала наличие кого-либо третьего. Ей даже собаку заводить не хотелось, хотя Лукас о ней и просил. Но, опять же: она весь день на работе, он в школе — зачем мучить животное?

Мужчина же — существо куда более капризное, и вряд ли потерпит, что для неё он всегда будет на втором месте. Нет — на третьем. Потому что ещё есть работа, и от неё она отказываться точно не собирается. Но в тридцать рано себя хоронить, и Элис частенько задумывалась над тем, чтобы закрутить какой-нибудь необременительный романчик. Выкроить бы только на него время.

Да и с кем крутить? Круг её знакомых ограничивался родственниками, соседями и постоянными покупателями — издержки жизни на одном месте.

Уехать бы куда-нибудь. Что случится в Вегасе, останется в Вегасе.

Хотя, один раз она уже уезжала, и теперь её личный Вегас, фигурально выражаясь, машет яркими флажками у чёрного входа.

Зашёл бы уже, что ли?..

Глава 17

Конфуций говорил: «Не дай бог жить в эпоху перемен». В смысле глобального изменения климата или летящего на землю астероида — очень даже может быть. Но точно не когда ты самолично исполосовываешь переменами свою жизнь.

Николас никогда бы ни подумал, что заделается в грёбанные планировщики, вгоняя важные решения в транспортные таблицы, в особо трудных случаях применяя к их решению метод северо-западного угла. Это значит, что, не став полагаться на свой блестящий ум и знание человеческой натуры, он сразу обратился к профессионалу.

Миссис Дженсен, мать Тейлора, была психологом с многолетним опытом работы с неблагополучными детьми. Его Лукас был более чем благополучным, но Ник всё же предпочёл обсудить с ней вопрос своего внезапного появления в жизни «почти пятилетнего» парня.

Марта Дженсен стала первым человеком, узнавшим, что у него есть сын. Разумеется, в подробности знакомства с его матерью он её не посвятил, оставив за кадром и роковую ошибку Элис.

Сидя в комфортабельном кресле в уютном кабинете доктора Дженсен, Ник с удовольствием пил чай с овсяным печеньем, испечённым ею самолично.

Марта выглядела довольной.

— Если бы все, кто входит в чужие семьи, относились к этому менее беспечно, может, у меня и работы было поменьше. Чаще всего люди относятся к детям только что обретённой второй половинки как к бесплатному бонусу. И это хорошо, если к бонусу, а не к досадному довеску.

— Это в любом случае не наша история. Лукас — мой сын.

— Мне нравится, что ты сказал «наша», а не «моя». Но всё же я хотела бы уточнить, что ты думаешь о женщине его родившей.

— А разве это сейчас важно?

— Судя по тому, что ты рассказал мне о мальчике, да. Он мнит себя защитником не только дома, но и матери. Именно так я воспринимаю его поступок, когда он отправился тебя караулить. Думаю, мать объяснила, что ты не посторонний, и любому другому ребёнку этого объяснения было бы достаточно. Если хочешь стать ему другом, подружусь с его мамой. Но если в твоих мечтах Лукас уже называет тебя папой, надо действовать иначе. Потому я и спрашиваю: какова твоя конечная цель — ребёнок или семья?

Ник задумался всего на мгновение.

— Семья.

— Она не должна быть номинальной, дорогой. В противном случае ты сделаешь несчастных всех. И в первую очередь, Лукаса.

— У нас с его мамой хорошо получилось сговориться в прошлый раз. Получится и сейчас.

— В таком случае, желаю тебе терпения.