Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

К нужной квартире я приближаюсь с замирающим сердцем и долго копошусь в карманах в поисках ключей, только вот они мне вряд ли нужны, потому что входная дверь не заперта, и я без труда могу разобрать вонзающиеся в барабанные перепонки сухие слова.

– Потерпи немного, Кирюша, Слава перебесится и скоро вернется к тебе, даже не сомневайся. И тогда ты все правильно сделал с этим Громовым.

– Что сделал, мама?

С нарастающим раздражением я нащупываю выключатель, щелкаю им, заливая прихожую холодным ровным светом, и бесстрастно фиксирую, как испуганно бегают мамины глаза. Как ее пальцы с маникюром в стиле «нюд» елозят по корпусу телефона и застывают, с силой сжимая пластик.

– Я тебе позже перезвоню, Кирюш. Стася пришла.

– Что сделал Шилов, мама?

Выпаливаю царапающий горло вопрос и срываюсь на звенящий фальцет, пока смутные догадки оформляются во вполне конкретное предположение. Краем уха слушаю обрывки возмутительных в своей наглости фраз и буквально зверею, наконец, докопавшись до истины.

Она знала обо всем с самого начала и молчала? Наблюдала, как я убиваюсь, и все равно утаивала от меня правду?

Внутренне съежившись от выстроившихся в стройную схему фактов, я бросаюсь к выходу, выскакиваю в общий коридор и несусь опрометью вниз по лестнице, забывая про наличие лифта в доме. Перепрыгиваю через несколько ступенек, как будто так смогу сбежать от утягивающей меня на дно обиды, и едва не падаю плашмя на ухоженный газон рядом с подъездом.

А на небе сгущаются хмурые серо-свинцовые тучи, где-то вдалеке раскатисто гремит гром, подгоняющий меня вперед. К фигурным металлическим воротам, способным выпустить уставшую от недомолвок Славу Аверину из этой красивой клетки.

– Девушка, вас подвезти?

В себя я прихожу через несколько кварталов от ненавистного жилого комплекса, когда рядом притормаживает неприметное серебристое авто, из окна которого высовывается обеспокоенная девушка с огненно-рыжей шевелюрой. И я с радостью принимаю ее предложение, кажущееся знаком провидения.

Я неуклюже заталкиваюсь на заднее сиденье, глотаю злые жгучие слезы и застываю неподвижным изваянием, не обращая внимания на дорогу и на то, что на улице начинает накрапывать мелкий колючий дождь. Словно в густом тумане, диктую отпечатавшийся на подкорке адрес Тимура и отсчитываю вязкие тягостные минуты.

– Спасибо.

Бормочу тише морского прибоя и с гулом в висках покидаю пропахший ванилью салон. Чуть было не поворачиваю обратно и добрых десять минут стою под обрушивающимся на меня стеной ливнем прежде, чем нырнуть в нужный подъезд. Не чувствую, что промокла до нитки и что по моим щекам до сих пор стекают крупные ледяные капли, и замираю, не решаясь нажать кнопку звонка.

Внутренности скручивает, будто заведенную пружину, пальцы немеют, перестав меня слушаться, но я выигрываю эту схватку, проклиная оставшиеся в прошлом бессонные ночи, бесконечные истерики и неописуемую раздирающую на части тоску по Громову.

– Стася?

На пороге появляется растрепанный домашний Тимур и я нервно всхлипываю и делаю неловкий короткий шаг к нему. Хватаюсь за слегка примятую синюю футболку и не могу вымолвить ни единого слова. Они встают поперек горла, перекрывают кислород и выскальзывают невнятным бормотанием из груди.

– П-п-пустишь?

До одури я боюсь, что он просто захлопнет перед моим носом дверь, но Громов резким рывком втаскивает меня внутрь, отгораживая нас стальными замками от всего мира. От пытающейся дозвониться на мой разряжающийся мобильный матери, от засыпающего десятками гневных сообщений мой вотс Шилова и от человеческой подлости, укравшей у нас столько драгоценных мгновений.

– П-п-привет.