Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

– Ну, здравствуй, Станислава.

Громов поворачивается ко мне, когда я все еще борюсь с окутавшим меня облаком эмоций из едкой обиды и дикой ностальгии. И я не сразу замечаю, что его пальцы покоятся на предплечье у той самой девчонки, которую я мельком видела в сторис. Пожалуй, сейчас я впервые радуюсь, что в класс в эту секунду вплывает Шилов и по-хозяйски кладет ладонь мне на поясницу.

– Здравствуй, Тимур.

В одно мгновение пространство между нами накаляется до предела и начинает трещать от разлившегося электричества. Суровые мужские взгляды, наполненные ненавистью до краев, перекрещиваются, и мне скорее хочется исчезнуть с линии огня. Потому что это все для меня, как говорят англичане, «ту мач».

Я еще не отошла от захлестнувшей меня тоски. Я все еще захлебываюсь затопившей все мое существо гадской досадой.

– С возвращением.

Вопреки желанию свалить, я цепляю на лицо бесстрастную отчужденную маску, треплю Громова по плечу и не сразу замечаю, что внимание бывших друзей теперь сосредоточенно на мне. Опасно блестит штормовая гладь невероятных голубых глаз Тимура, злобно сопит рядом Шилов, усиливая давление руки на поясницу и пытаясь сдвинуть меня с места.

Я же ноздрями втягиваю воздух с океанскими нотками и дурею, как самая настоящая наркоманка. Одновременно мне хочется прижаться к шее Громова, вцепившись зубами в бьющуюся около ключицы жилку, и разбить о его затылок что-нибудь тяжелое, возвращая ему ту боль, что он мне причинил.

Интересно, что скажет на это застывшая рядом с Тимуром девчонка?

– Слава, пойдем уже!

Недовольно бухтит Кирилл и буквально волочет меня за запястье, пока мои ноги отказываются отрываться от земли. Протискивается между затаившими дыхание одногруппниками и непечатно ругается, когда я спотыкаюсь о ступеньку, отвлекшись на то, как Громов наклоняется к шатенке и что-то шепчет ей на ухо.

– Слава!

Бесится Шилов, нетерпеливо меня поднимая, и долетает до самой галерки со мной на прицепе в мгновение ока. Запихивает меня к самому окну и раскладывает свои и мои тетрадки в то время, как я провожаю острым взглядом покидающую аудиторию Громовскую пассию.

Пожалуй, при таком раскладе мне не будет хотеться свернуть ее тонкую нежную шею каждые пять минут.

– Имей к себе хоть каплю уважения. Ты же не вернешься к нему после всего, что он сделал?!

Чуть истерично взывает к моему рассудку Кирилл, и я всеми фибрами своей эгоистичной души ощущаю, как от него разит банальной неуверенностью в собственных силах и кажущимся мне жалким страхом.

И мне бы заверить своего жениха, что все будет нормально и я не собираюсь приближаться к Тимуру ближе, чем на километр, но вместо этого я молча отворачиваюсь к подоконнику, зябко поведя плечами.

На улице в свои права постепенно вступает весна, медленно, но верно оживает пробуждающаяся ото сна природа. И вместе с ней что-то меняется внутри меня, ломается корка льда, все это время сковывавшая внутренности, горят оберегавшие меня предохранители.

В университетском дворике, забив на необходимость присутствовать на занятиях, целуется парочка первокурсников, и я так залипаю на этой милой картине, что пропускаю мимо ушей пол лекции. Белой завистью завидую беззаботным влюбленным и наивно хочу свое хрупкое хрустальное счастье, в котором будут меня беречь.

Без особого энтузиазма я досиживаю до конца пары, вяло карябая ручкой по белому листу, и не испытываю восторга от перспективы чилить с Кириллом в столовой, слушать его пустой треп и ехать домой в его машине.

– Шилов, голубчик, а помоги-ка мне пожалуйста.

Видимо, Вселенная откликается на мой безмолвный призыв, раз уж Ольга Аркадьевна решает загрузить Кира проблемами с интерактивной доской. Статная строгая преподавательница немедля берет его в свой оборот, обеспечив мне возможность для обманного маневра.