– Согласен с аргументами опытного земноведа. Сформулируем это условие так: я отказываюсь от преимуществ мгновенного перемещения в тех случаях, когда речь идет о соревновательности с людьми. Допустим, мне придется принять участие в рыцарском турнире, или как-то угодить даме. То есть, вступить в равную борьбу с соперником за её чувства. И в то время, как человек, преисполненный героических намерений, будет пересекать пространство на автомобиле или скакуне, я чудом явлюсь первым, что бы перехватить приз? Стыдно, друзья и совершенно не честно. – Разгорячившись, Роланд метался по комнате.

– Сомневаюсь почему-то, что вам придется участвовать в рыцарских турнирах. – Робко заметил Шарль. – И в героических намерениях гипотетических соперников – не уверен.

– Но мое решение справедливо! К тому же временно. Можно подумать, что речь идет о пожизненном заключении в условиях земных ограничений! Отстреляюсь – и снова в дамках.

– Речь идет о задании архиважном. Можно ли так рисковать? Как самый старший из вас, я настаиваю на благоразумии. Легкомыслие равносильно самоубийству! – Весомо изрек Шарль, в тайне возмущенный тем, что экселенца прислали на Землю столь безоружным – слишком зелен, слишком наивен, начинен устаревшими кодексами чести, обременительными нравственными догмами.

– Успокойтесь. Отказ от некоторых преимуществ – всего лишь робкое заигрывание с людьми. Главное ведь остается неизменно – я бессмертен, друзья мои… – Горько усмехнулся гражданин Корон Анима, той самой знакомой Роландовской усмешкой. – Стыдно, конечно, играть на равных с такой картой в рукаве… Но я – уязвим! Меня можно ранить и это будет очень больно… Посмотрите, я попробовал кольнуть себя тут, – он задрал брючину, обнажая колено. – Ничего! А была дырища… Впечатление вообще отвратительное: кровь, адская боль, аж в глазах темнеет. Потом все затянулось и через час вовсе исчезло. Чего же мне бояться, скажите?

– Вот этих самых отвратных явлений – слабости, боли.. – Поморщился Амарелло. – Они повергают в смятение, отнимают у бойца силу и волю к победе.

– Но прежде всего стоит остерегаться врачей, полиции, наблюдательных граждан! – Возмутился Шарль. – Что они подумают, когда на их глазах изувеченный воспрянет, растолкав хирургов?

– Подумают, что это один из бессмертных героев популярного сериала "Горец". – Решил кот. – Нормальные дела.

– Ты помешался на кино. А тут – жизнь. Военная ситуация. – Отмахнулся Амарелло гипюровой дланью.

– Оставьте споры. Я постараюсь избегать врачей. И почему за какие-то пятнадцать суток меня должны непременно стрелять, резать, сбрасывать с вертолетов, госпитализировать, оперировать, арестовывать?

– Потому что здесь так принято. – Сверкнул клыком Амарелло. – Это повседневная ре-аль-ность.

– Да что вы о ней такого особенного знаете, а? Ну-ка, раскалывайтесь, жизневеды. – Прежде всего, экселенц, мы знаем, что у вас есть ВРАГИ. – Едва слышно произнес Шарль.

– Они не дремлют и будут очень сильно стараться помешать вашей миссии. А вы даже не сможете предвосхитить удар, потому что никого сейчас не видите насквозь. Вы лишены всевидения, всезнания, несколько… хм… по молодости лет наивны. И ко всему прочему – физически уязвимы. Простите, если был груб, вы сами толкнули меня на откровенность.

– Вот новость – "враги"! С ними всегда были проблемы. Но ведь борьба идет почти на равных. Эти господа давно научились прятать свои мысли от инородного проникновения. Как и мы ухитряемся оставаться непроницаемыми для них. А те из наших противников, кто работает среди землян, бояться и пуль и огня. – Роланд сбросил пиджак, изобразил перед зеркалом стойку культуриста и довольно улыбнулся. – Посмотрим, кто останется в дураках.