Лейла - Колин Гувер (2021)

— Пойдем, сыграешь мне песню, Лидс.

Я сомневаюсь, потому что сам не знаю, чего хочу. Мне нравится воспоминание о том, как я играл для Лейлы в Большом Зале. Не уверен, что хочу создавать такое же воспоминание с кем-то еще. Это кажется мне предательством.

Уиллоу уже ушла в Большой Зал. Ждет меня там. Я мнусь еще пару секунд, но в конечном итоге выхожу из кухни и пересекаю коридор.

И замираю в дверях Большого Зала, увидев, как Уиллоу закрывает крышку рояля. Затем она взбирается наверх. Ложится на живот поперек рояля и вытягивает руки в стороны. Она замечает мой растерянный взгляд и с улыбкой поясняет:

— Я хочу почувствовать звук. Без тела я совсем ничего не чувствую. А это приятно.

Сколь бы сильно мне ни хотелось сберечь воспоминание об этой комнате, связанное с Лейлой, столь же неловко отказывать Уиллоу в исполнении песни. У нее нет возможности общаться с кем-то, кроме меня. Должно быть, ей очень одиноко.

Я нерешительно присаживаюсь на банкетку.

— Что тебе сыграть?

— Сыграй ту, что писал недавно за ноутбуком.

— Я думал, тебя здесь не было, когда я работал за компьютером. Я пытался с тобой поговорить.

Она отрывает щеку от крышки рояля.

— Я не хотела тебя отвлекать, поэтому притворилась, что меня здесь нет.

Я и в тот момент подумал, что она может быть рядом. Не знаю, как. Порой мне кажется, будто я могу почувствовать ее, то ли потому, что знаю, что она где-то в доме, то ли потому, что ее присутствие в действительности ощутимо.

Уиллоу вновь опускает щеку на лакированную древесину рояля и терпеливо ждет.

Я смотрю на клавиши, пытаясь вспомнить, как начинается песня.

— Я еще не закончил ее.

— Тогда сыграй, что есть.

Я касаюсь клавиш пальцами и, подняв взгляд на Уиллоу, вижу, что она закрыла глаза.

— Эта песня называется «Свободных мест нет», — тихо говорю я. И пою для нее.

Ступил на порог богатым, ощущая себя бедняком.

Не стучал, но мне отворили дверь под замком.

В меня бросали камни, попадавшие по мне,

Оставлявшие трещины по всей моей спине.

Мы словно царские особы, лишенные трона,

В собственном замке не чувствовали себя дома.

«Я люблю тебя» эхом звучало по залам,

А наши слова стены пронзали.

Я старался, чтобы мы не смогли уйти,

Надеясь со временем веру обрести.

Если я возвращу нас к началу пути,

Нам никогда не придется с него сойти.

Мои руки не цвета красной крови,

Но сердце кровоточит от боли.

Если б мою душу отмечал знак в неоновый цвет,

Он бы гласил «Свободных мест нет».

Если б мою душу отмечал знак в неоновый цвет,

Он бы гласил «Свободных мест нет».

Закончив петь все, что успел написать, я поднимаю взгляд от рояля. Ее глаза по-прежнему закрыты.

Уиллоу лежит на рояле, словно не желает отпускать испытываемое ей чувство. Вид у нее печальный… будто она полна сожаления. Я невольно задумываюсь, будет ли она тосковать по таким моментам, когда мы уедем. Она останется совсем одна, ей не с кем будет поговорить в ночи, никто не сыграет ей песню, никто не поможет скоротать время, пока она блуждает в пустоте.

Уиллоу наконец открывает глаза, но сама остается неподвижна.

Едва мы встречаемся взглядом, я чувствую, как у меня щемит в груди, потому что мне вновь хочется ее утешить. И не потому, что я спутал этот порыв с отголосками моих чувств к Лейле, а потому что хочется утешить именно ее.

Уиллоу.

— Я сожалею, что ты так одинока, — говорю я еле слышно.

Она улыбается в ответ, но улыбка ее печальна.

— Эту песню ты написал. Я не более одинока, чем ты.

В комнате наступает тишина, заключая нас в свои крепкие тиски.

Но я не нарушаю ее словами. Проникаюсь тишиной. Проникаюсь Уиллоу. Больше никто этого не сделает, отчего мне становится грустно за нее.

— Она правда влюблена в тебя, — говорит Уиллоу.