Множество дверей, со своим предназначением. В левой части лабиринта была своеобразная тюрьма для ведьм и ведьмаков, в которой и обитали палачи. Дима сжал мою руку и повёл к палачам.

— Ты знаешь, где он находится? — тихо спросила я.

Хоть бы электричество провели, что за средневековье. Лампы, которые практически ничего не освещают.

— Я иду за Цером, — ответил муж, и только потом я увидела нашего пса.

Он шёл вперёд и рычал. Не знаю, сколько мы шли, но у меня было ощущение, что лабиринт прорыли под целым городом, что ж так далеко? Наконец-то, Цер остановился возле двери и кивнул на неё.

— Он сейчас кивнул? — уточнила я.

— Потом, — улыбнулся Дима.

Хорошо, что я привыкла к темноте, а то бы и не заметила, очень интересно.

— Готова? — спросил Дима и притронулся к ручке.

— Готова, — тихо ответила я.

И Дима со скрипом открыл дверь.

***

Стоило нам сделать шаг, как перед нами появились два палача.

— Как ты посмела, ведьма? — раздался скрипучий голос, одного из них.

На данный момент в тюрьме Верховной только три палача, потому что она не может держать под контролем больше.

Палач — это душа ведьмы, скитающейся на земле. Они опасны и кровожадны. Ведьмы строго следят, чтобы каждый из рода, ушел из этого мира. Иначе появится палач, которого может усмирить только Верховная.

Стоит палачу пройти сквозь тебя, как он прихватит с собой часть твоей жизненной силы, и ты при этом будешь чувствовать адскую боль. Поэтому палачам и нашли применения, они стали служить Верховной.

«Жуть, у неё вместо глаз пустота», — сглотнул кролик.

«Это так же, как держать цербера на поводке, рано или поздно он порвётся, и цербер перегрызёт глотку хозяину», — сказала кровожадность.

«Умеешь ты подобрать момент», — раздраженно сказала Логика.

«Вынужден согласиться с Логикой! И так нервы не к черту, ещё ты и тут философствуешь», — фыркнул кролик.

«Скучные вы», — заключила кровожадность и притихла.

— Да, посмела, — гордо заявила я и уверено зашла в камеру.

Ведьмак сидел привязанный к стулу и выглядел неважно. Его, когда-то молодая для его возраста, кожа сморщилась и обвисла. Глаза пожелтели, зубы сгнили. То ещё зрелище, не для слабонервных.

«Как мне теперь спать по ночам?», — тяжело вздохнул кролик, и его хвост задрожал.

— Считай, что ты уже мертва, — раздался противный смех палачей, и они исчезли.

Подошла ближе к ведьмаку, он усмехнулся и открыл рот, показывая, что лишился языка.

— Ни хрена себе, — выдохнул Дима.

Промолчала, потому что знала, какие жестокие могут быть ведьмы. И как жестока может быть его мать.

У меня не было выбора, кроме одного.

— Если я через десять минут не очнусь, убей его, — тихо сказала я.

— Что ты задумала? — занервничал муж, но было уже поздно.

Я закрыла глаза и проникла в сознание ведьмака. Оно было настолько скользкое, липкое и полностью раздробленное. Палачи настолько постарались, словно заметали следы. Разозлилась и пыталась воссоздать целостную картину в голове у ведьмака.

— Убей меня, — услышала умоляющий внутренний голос ведьмака.

— Убью, если скажешь правду, — ответила, продолжая перебирать его воспоминания.

Всё складывалось лучше, чем я думала.

«Думала она, чем она, мать его, думала?», — орал кролик, сдерживая поток сознания ведьмака, который пытался поглотить ведьму.

«Могла бы, убила», — раздражённо говорила кровожадность.

«Да где же это заклинание», — шептала Логика, перебирая память самой ведьмы.

Сложив нужный кусок воспоминания, узнала, кто поджигал вместе с ведьмаком ведьм. Хотела уйти, как ведьмак запер меня у себя.

— Ты останешься со мной, если не хочешь меня убить!

«Пи — пи — пи — пип — пи!», — орал кролик.

«Нашла!», — закричала Логика.

Приготовилась биться с ведьмаком, как открыла глаза.