Отчим Киреева удивленно приподнимает брови, и, когда я включаю запись, сначала выглядит весьма недоуменно, но затем меняется в лице.

- И? Ты решила показать мне нравственный облик моего сына?

- Не совсем. Дело в том, что Рома встречался с Андреем, а тот вместе с друзьям избил его, и в результате Карельский сейчас в больнице.

Киреев-старший молчит, сверлит меня нечитаемым взглядом.

- А мне ты это говоришь, чтобы что? Хочешь обнародовать эту запись? Привлечь Андрея?

- Конечно, я считаю, что подобное не должно оставаться безнаказанным, - сдержанно отвечаю. - Но моя цель в другом - после того, что случилось, я полагаю, что Андрей способен на разные поступки, и мне бы не хотелось, чтобы он смог как-то еще навредить Роме.

Сергей Васильевич усмехается, окидывает меня странным взглядом.

- Вся в мать, - выдает она странную фразу. - Что ж, я тебя понял. Проблем со стороны Андрея точно не будет. Однако… У Карельского они вполне могут случиться по учебе.

- Почему?

- Полагаю, ответ на этот вопрос может дать его отец.

Раздраженно фыркаю. Стоило догадаться. Видимо, Рома окончательно с ним разругался.

- И вы поддержите эти проблемы? - осторожно спрашиваю я.

- А ты просишь за этого парня?

Ощущение очень странное - я будто иду по зыбкой поверхности - один неверный шаг, и меня сожрут.

- Я прошу о справедливости.

Отчим Андрея снова усмехается.

- Я тебя услышал, Олеся. В память о дружбе твоей мамы и моей жены, я помогу. В рамках моих возможностей, конечно же.

- Спасибо вам!

Меня слегка потряхивает после разговора. Не думала, что настолько будут нервничать. Весь день проходит, как в тумане. А после пар сразу еду к Карельскому. Зачем? Сама не понимаю, но знаю - что хочу. Хочу его увидеть. Между нами все так неопределенно и зыбко, но стоит о нем подумать, и сердце ускоряется. Ванильно это, но, похоже, я все же попала в его сети. Как они добивался…

В больнице выясняется, что Рому перевели в другую палату. Пока нахожу нужную, приходится обойти весь этаж. И когда вижу, что это отельная платная палат, слегка недоумеваю.

- Привет! - улыбается он, едва встречаемся глазами.

- Привет. А ты… Теперь тут?

Рома смущенно кивает, отводит взгляда.

- Парни приезжали, и в общем… Вот. Договорились про отдельную палату, как только увидели, что творится в общей.

Вижу, что ему неловко. Но не понимаю почему - если они дружат, то что такого?

- Не люблю быть должным, - тихо говорит Карельский, по-прежнему глядя в сторону. - Но в этот раз, кажется, придется.

Это так странно, видеть вместо самоуверенного мажора парня, которому неловко, возможно, даже стыдно. И мне очень хочется поддержать его.

- Ром, это же нормально - они ведь твои друзья, - неуверенно говорю, присаживаясь на край постели.

Он поворачивается ко мне, смотрит так долго-долго.

- Я хочу, чтобы ты знала - я порвал с отцом. И на его условия не соглашусь. Я выбрал тебя, Олесь.

Что-то такое я и подозревала. Особенно после слов Сергея Васильевича.

- Ты уверен? Он ведь твой отец. Да и… Вдруг у тебя начнутся проблемы? В том же университете…

Карельский кривится уже привычно. И упрямо мотает головой.

- Это моя жизнь. И я не собираюсь быть его марионеткой.

- А раньше? Тебя это не смущало?

Рома задумчиво смотрит на меня, берет за руку, нежно проводит по ней пальцами.

- Раньше у меня не было тебя.

Я замираю от его ласки, от его слов.

- Ты ведь есть у меня?

Столько доверия и открытости в его голосе, что в глазах начинает щипать. Словно я в какой-то слезливой мелодраме. Голос перехватывает, и сил ответить попросту нет. Боже, разве так бывает?

- Олесь? - обеспокоенно спрашивает Карельский. - Ты все еще злишься из-за спора? Прости меня! Я был таким дураком, но… Но ведь именно благодаря этому я узнал, какая ты.

- Какая?