Однажды и навсегда - Светлана Головьева (2021)

Я жду отца на улице. Время позднее, парковку перед участком освещают уличные фонари. Ночной влажный воздух холодит мои оголённые плечи, и я потираю их, пытаясь согреться. Я вся дрожу, но это скорей всего от нервов, а не от холода. Я хожу туда-сюда перед дверями участка стараясь игнорировать взгляды охранника. Для них я как заноза в заднице. Фостер считал, что сможет обставить всё как нападение на него, и никто не вступится за Джека. Но он просчитался, я перегрызу ему глотку, если снова увижу его, клянусь.

Кручу в руках телефон, раздумывая над тем, стоит ли звонить родителям Джека. Конечно, он не хочет их здесь видеть. Но мне кажется, после сегодняшнего разговора с его матерью, они изменились. Они должны заново познакомиться со своим сыном. Должны быть с ним сейчас, когда ему больше всего нужна поддержка. И если потом он будет на меня злиться за моё решение, то пусть. Я буду корить себя, если не попробую. Поэтому я набираю номер телефона матери Джека и с замиранием сердца жду, когда она ответит.

— Алло? — слышу я её тихий голос

— Здравствуйте, миссис Хастлер. Простите за поздний звонок, но кое-что произошло. Вы нужны Джеку, — говорю я, нервно кусая ногти.

— Что случилось? — встревоженно спрашивает женщина, и я рассказываю ей всё. Надеюсь, я только что не совершаю ошибку, и это не заставит Джека снова проходить через его личный ад. Я хочу, чтобы его родители поняли, что на самом деле их сын вырос настоящим мужчиной, сильным и умным. Им можно и нужно гордиться.

— Мы скоро приедем, спасибо за то, что позвонила, — говорит мать Джека торопливо и отключается.

Вскоре меня освещает свет фар и из машины выходит отец, а за ним его адвокат Эдвард Бауэр. Седовласый мужчина с глубоко посажеными голубыми глазами и морщинистым лицом. На нём как всегда деловой костюм серый и безликий, а в руках дорогой кожаный портфель. Бауэр был адвокатом моего отца многие годы и всегда помогал, когда возникали проблемы. Надеюсь, что и эта проблема ему по плечу. Отец выглядит уставшим, на нём тёмно-красный вязаный свитер и коричневые брюки с чёрными ботинками. Он подходит ко мне, и я тут же бросаюсь в его распахнутые руки. Из горла вылетает всхлип и по щекам снова начинают бежать слёзы.

— Тише, моя маленькая, не переживай, мы со всем справимся, — приговаривает он, поглаживая меня по голове. Звук его тихого голоса действует на меня успокаивающе. Я освобождаюсь от его объятий и вытираю слёзы.

— Спасибо за то, что ты приехал, — говорю я и перевожу взгляд на Бауэра, — здравствуйте, Эдвард.

— Здравствуй, милая, — отвечает он, улыбаясь уголками губ. Он всегда был скуп на эмоции.

— Ладно, пойдём, разберёмся со всем этим, — говорит отец и приобняв меня за плечи, заводит в участок. Эдвард бесшумно следует за нами, я чувствую его негласное присутствие. Когда я снова оказываюсь перед стойкой того противного офицера лицо его тут же меняет цвет, становясь серым.

— Я адвокат мистера Хастлера и хочу знать, почему его задержали, — деловым тоном произносит Бауэр.

— Я позову детектива, которому поручено это дело, — говорит офицер и спешно удаляется.

— Они уже завели на него дело? — спрашиваю я отца, понимая, что всё происходит слишком быстро. Фостер наверняка продумал свою месть за подпорченное лицо слишком хорошо.

— Так надо, не волнуйся, — успокаивающе произносит папа.

Я киваю, но нервозность меня не покидает. Наконец я вижу детектива, направляющегося в нашу сторону. Выглядит он не очень-то доброжелательно. Серая рубашка без галстука заправлена в чёрные брюки, а на ногах старые ботинки. На вид ему лет сорок, а на голове уже появились залысины. Он хмурит свои густые брови и складывает руки в карманы брюк, когда оказывается рядом с нами.

— Адам Стендлер, — представляется он. Голос у него прокуренный и неприятный, как и он сам.

— Я адвокат мистера Хастлера и хочу видеть своего клиента. А так же знать в чём его обвиняют.