— Что вам угодно, Татьяна Владимировна? — неприветливо спросила Полина.

— Я понимаю, что вы не желаете меня слушать, но хочу извиниться перед вами. За все, хотя пойму вас, если вы не пожелаете простить меня, — Татьяна смотрела ей прямо в глаза, и слова извинения легко слетели с её уст. Она смирила гордыню и первая протянула руку, как того требовала справедливость.

Полина с удивлением смотрела на гордую красавицу, какой она привыкла считать Татьяну, и не могла поверить, что та просит прощения. Мademoiselle Захарова сильно изменилась со времени их последней встречи. Никакого тщеславия, а только подлинное раскаяние за свои проступки.

Полине стало искренне жаль Татьяну, ведь по уезду ходят ужасные слухи, о которых та, вероятно, и не догадывается. Уезд у них маленький, и сплетни распространяются очень быстро, поэтому Полина не понимала, как девушка может быть так спокойна, коль все считают её особой легкомысленной и в связи с недавними событиями даже падшей.

Полин сама слышала, как кумушки перемывали Татьяне кости. Для девушки обручённой встреча с совершено посторонним мужчиной считалась погибелью.

Но, видимо, она и не подозревает, что ей грозит.

Поступок Татьяны настолько поразил Полину, что она решила ей помочь и не дать погубить себя.

— Татьяна Владимировна, вам незачем просить у меня прощения, я вас давно простила, — мило улыбнувшись, Полин взяла Татьяну за руку.

— Вы правда меня прощаете? — не веря, спросила Тата, крепче сжимая её руку.

— Правда, — подтвердила Полина.

— Очень рада, — произнесла Тата, оглядываясь назад. Галина Николаевна и Каролина тоже покинули храм и уже подходили к ним.

— Полина Игнатьевна, — не знала что вы в столице, — поприветствовала её Галина Николаевна. Знакомство с Борисовыми Езерские имели давно, оттого и не стала madam Езерская придерживаться правил, принятых в высшем свете.

— Галина Николаевна, папеньке пришлось приехать сюда по срочному делу, вот я и упросила его взять меня с собой, — тепло улыбнувшись пожилой женщине, Полина решила заглянуть в ридикюль.

— Полин, вы ведь никуда не спешите? — спросила Галина Николаевна, ей пришло в голову, что Татьяне будет приятно пообщаться со старой знакомой.

— Нет, папенька занят, а я решила прийти в храм, поставить свечи.

— Тогда позвольте пригласить вас к нам на чай, вы ведь знакомы с Татьяной Владимировной?

— Разумеется, ведь мы соседи, — натянуто улыбнулась Полина.

— Вот и чудно, вы сможете обсуждать знакомые вам обоим места и выпить чаю, как вы на это смотрите?

— Я согласна, моя карета за углом, я не заставлю вас долго ждать, только поставлю свечи.

— А мы успеем заехать к madam Бартьен и забрать готовые заказы.

Татьяна отправилась вслед за Галиной Николаевной, но её не покидало чувство тревоги, будто Полина хотела ей что-то сказать, но не решалась.

Но позже у неё будет возможность поговорить и всё выяснить.

Забрав платья и другие предметы женского туалета, дамы вернулись на Мойку.

Татьяна поднялась к себе в покои и сняла капор.

Волосы, собранные в пучок, потускнели, а в глазах поселилась грусть. Что-то тревожило Тату, но она не могла объяснить, что. В воздухе витала опасность, и девушка решила быть более сдержанной, чем прежде. Сменив платье на более простое, домашнее, она спустилась в гостиную. Каролина тихо музицировала, напевая какую-то песню. Татьяна подошла сзади и спросила:

— Что это за песня? Вы пели по-польски?

Встав, Каролина оправила платье и с недовольством ответила:

— Да, по-польски, это колыбельная, которую пела мне тётушка.

— Вы можете ещё раз спеть, мне очень нравится ваш язык. Только вот я его совсем не знаю, — с огорчением заметила Татьяна.

Каролина поджала губы, но всё же спела ещё раз…