Рорваны устроили тихую прощальную церемонию. Они встали в ряд, протянув руки к воде. Лоренцен слушал погребальную песнь и понимал большую ее часть. Он ушел, он угас, он больше не ходит, ветер и свет теперь не для него, но его (память?) будет жить в нас… Их скорбь неподдельна, подумал астроном.

Темнота стеной обхватила маленький круг света от костра. Большая часть отряда уснула от усталости; один рорван нес вахту, расхаживая туда-сюда, а Эвери с Дьюгазом вели свою обычную беседу. Лоренцен вытянулся рядом с ними и притворился спящим. Быть может, сегодня он раскроет загадку. Прежде ему не удавалось разобрать смысла их разговоров, но скоро он наберется опыта, и его словарный запас будет достаточно большим…

Получилось!

Эвери говорил, медленно и серьезно:

– Я (непонятно) не заставлять-думать других. Некоторые не (непонятно) смеются (?) над тем, что я говорю.

Фокус заключался в том, чтобы переводить услышанное на привычный английский, заполняя незнакомые слова на основании контекста, и делать это достаточно быстро, чтобы не пропустить ответ.

– Я надеюсь, это не заставляет остальных думать (или подозревать). Некоторым уже не очень нравится то, что я им говорю.

– Быстро (непонятно) их ты, (непонятно) время (?) к Зурле мы придем увидели сквозь тень (?) они, – серьезно ответил Дьюгаз.

Необычно ясный разум Лоренцена лихорадочно работал: «Ты должен быстро развеять их подозрения, чтобы к тому времени, как мы доберемся до Зурлы, они не увидели сквозь тень (или не раскрыли обман)».

– Не думаю, что они смогут. Каким образом? В конце концов, у меня есть власть (?), они меня послушают. В худшем случае (?) с ними можно сделать то, что сделали с первой экспедицией (?), но я надеюсь (?), что это не понадобится. Это неприятная (?) вещь.

Яркая вспышка фанатизма.

– Если надо, значит, надо. Под угрозой более серьезные вопросы (?), чем несколько жизней.

Эвери вздохнул и потер глаза, словно от колоссальной усталости.

– Я знаю. Пути назад нет. Даже ты не понимаешь, сколько стоит на кону (?). – Он поднял глаза к далекому, холодному сиянию звезд. – Быть может (?), все это, вся вселенная (?), все время и все пространство. – Его голос хрипел от боли. – Это слишком много для одного человека!

– Ты должен.

– Иногда мне страшно…

– Мне тоже. Но это значит больше, чем наши жизни (?).

Эвери мрачно усмехнулся.

– Ты считаешь, что это дело огромной важности! Говорю тебе, Дьюгаз, ты даже представления не имеешь, сколько…

– Может, и нет. – Холодно: – Но ты зависишь (?) от меня не меньше, чем я от тебя. Может, больше. В этом ты подчинишься (?) мне.

– Да. Да, подчинюсь.

Дальше Лоренцен перестал понимать их разговор; они перешли к общим вопросам, абстрактным концепциям, для которых он не знал слов. Но он услышал достаточно! Он лежал в спальном мешке, и ему было холодно.

Глава 14

Горная гряда внезапно свернула вглубь материка, став более низкой и пологой. Здесь раскинулись холмистые травянистые долины, здесь были деревья, луга и ручьи среди холмов. Рорваны ускорили шаг.

Другой представитель их расы, одетый и вооруженный сходным образом, вышел к ним навстречу. Послышались свистящие крики узнавания; Дьюгаз и Силиш побежали к нему; после короткой беседы незнакомец кивнул и убежал.

– Он передаст новости дальше, – сказал Эвери, пообщавшись с Дьюгазом. – Деревня захочет устроить нам встречу. Эти рорваны – весьма дружелюбный народ.

– Хм. – Гуммус-лугиль пристально посмотрел на него. – Судя по всему, ты таки неплохо владеешь их языком.

– Да. За последние дни я наконец понял, что к чему, и все встало на свои места. В их языке удивительная семантика. Конечно, мне далеко до эксперта, но я могу понимать обычные беседы.

– И? Кто эти парни?