Венера - Бен Бова (2000)

Поэтому я приземлился, а точнее, прилунился, в Селенограде.

Меня проводили в вестибюль президентского номера «Отеля Луна», сообщив:

- Мистер Хамфрис скоро примет вас, сэр.

Я прошел по толстому ковру к большому окну. За время скитаний я совсем отвык от окон, везде и во всем видя лишь экраны. Здания, построенные на поверхности, вообще редкость на Луне, и уж тем более - с такими огромными окнами. Я смотрел на сияющий полумесяц Земли, висевший в кромешной темноте. У огромного окна стоял на тонкой изящной треноге короткий черный телескоп. Я заглянул в объектив, расположенный сбоку, и поискал место, где, по моим предположениям, располагался Коннектикут - моя родина.

Поместье раскинулось в опасной близости от набухшей водами речки. На уровне моря целая долина постепенно утонула в прибывающих водах Лонг Айленд Саунд. Я повернул телескоп к Майорке, но она была едва различима. Дом на Майорке уцелел, но дамба, защищавшая Пальма, уже угрожающе нависала над городом.

Более столетия глобального потепления привело к этим бедствиям. И не меньше столетия уйдет на то, чтобы устранить их. Впереди нас ждали десятки лет тяжкого труда и борьбы за существование, которую теперь надо было вести иным образом: не бороться с природой и друг другом, а пытаться уживаться с ней. Но я был уверен, что у нас найдутся для этого и знания, и инструменты, чтобы достичь успеха.

- Так вот ты где пристроился, астроном.

Я выпрямился и повернулся на знакомый голос, полный сарказма.

- Приветствую,- кивнул я,- мистер Хамфрис.

Он ничуть не изменился с нашей последней встречи, когда я видел его во плоти, на праздновании его столетнего юбилея. Темный подогнанный костюм со слегка подбитыми ватой плечами. И те же самые пронзительные холодные глаза.

- Мистер Хамфрис? - Если его и покоробила такая официальность обращения, он ничем не подал виду. Направившись через просторную комнату, он занял место на обитой атласом софе под какой-то крикливо раскрашенной картиной в духе неоклассицизма. Делакруа, кажется: всадники-бедуины в бьющихся на ветру одеждах шли через пустыню с длинными ружьями в руках.

- Вы ведь не отец мне,- спокойно объявил я. Он не моргнул глазом и бровью не повел.

- Это Фукс сказал тебе?

- Это доказали пробы ДНК. Он вздохнул:

- Ну, что ж, теперь и ты знаешь это.

- И еще я знаю, почему вы убили мою мать,- сказал я. Вот тут у него глаза полезли на лоб и ему не удалось

сдержать удивления.

- Она умерла от передозировки! И никто не заставлял ее этого делать. Самоубийство, о чем тут может еще идти речь! Тебе показать протокол вскрытия, свидетельство о смерти - любые документы? И все они говорят об одном - твоя мать добровольно наложила на себя руки.

- В самом деле? - Я смотрел на него, не сводя глаз и не давая сбить себя с толку, ничуть не поддаваясь его уверенной агрессивности.

- Я любил ее, неужели не понятно! Отчего, ты думаешь, я охотился за Фуксом, пока он не уступил ее? Я любил ее, она была единственной женщиной, которую я любил, черт бы ее побрал, и я вернул ее обратно!

- Слова истинного возлюбленного,- заметил я.

Он вскочил с атласной софы, с побагровевшим лицом, яростно размахивая руками.

- Я хотел, чтобы и она полюбила меня, но этого так никогда и не случилось. Она даже не позволяла к себе притронуться! А потом пошла и заимела ребенка - ребенка от него!

- То есть - меня.

- Тебя.

- Вот почему вы так ненавидели меня все эти годы,- сказал я.

Он коротко рассмеялся лающим смехом.

- Ненавидел? Тебя? Нет, это слишком сильно сказано. Я просто испытывал к тебе отвращение, к жалкому маленькому коротышке. Каждый раз, когда я видел тебя,- я видел и их обоих, видел, как они смеются надо мной. Каждый день твоей жизни стал мне напоминанием о ее предательстве.

- О предательстве? Но разве она предала своего истинного, первого мужа?

Он пропустил эти слова мимо ушей.