Отстранилась, огляделась мутным из-за слёз взглядом. Всё ещё у себя в прихожей и в стороне нашла телефон, почему-то с треснувшим экраном. Я протянула его Смолину, открыв сообщения. Он его прочитал, и отбросил телефон подальше со злостью.

— Хуйня какая-то. Не мог он. — сквозь зубы прошипел Олег, и рыча ударил кулаком в стену.

И снова я завыла, опять врезавшись лбом в него. Сколько я так рыдала? Долго. Выла пока Олег меня не унёс к себе. Я не заснула, но просто замерла в каком-то тяжёлом и муторном состоянии, и не сон, и не сознание, а что-то пограничное. Из этого состояния на несколько секунд вырвал Олег, заглянув в спальню.

— Мне нужно уехать. Там Ольга, если что... — он замолчал, потом подошёл ко мне и спросил, — Веришь ему? Скажи?! — в полумраке я видела, как он, прищурившись, смотрит на меня, и ждёт ответа.

Я, закрыв глаза, лишь кивнула, по щекам потекли слёзы. Не мог он. Он любит меня, я точно знаю и это сообщение...

— Олег! Он не мог! Прости Кашина! Он так специально по фамилии! Он такое не любит! Найди его, с ним что-то случилось! — от Олега меня отрывала невесть откуда взявшаяся Оля.

— Если совсем хуёво будет, скорую ей вызови. — велел Оле Смолин и ушёл.

Он ушёл, оставив на нас Костика.

Первые сутки я только и делала, что выла, вгрызаясь в подушку, переживая только об одном. Жив ли он? На вторые сутки с кровати подорвалась от тошноты, Ольга увела меня на кухню.

— Ты должна поесть. Уже сутки прошли, а ты даже воду не пила. — усадила меня за стол, забегала возле меня, выставила чай, какой-то йогурт, наивно думая, что стану есть, когда меня тошнило только от вида его.

— Не могу есть. Тошно. — отодвинула зелёную баночку, пытаясь подавить накатившую волну отвращения.

— Тогда чай выпей. — Оля насыпала туда ещё две ложки сахара, размешала и сунула мне в руку кружку.

От горячего сразу бросило в дрожь, я поёжилась, хотя давно меня кто-то упаковал в толстый халат. Не помню кто, Ольга или Олег. Я вообще мало что помнила, и практически не соображала. Поэтому, когда Костик забежал на кухню, спросила у Ольги не подумав;

— Так на Олега похож, где его мать интересно. — вырвалось само собой, хотя мне было так плохо и совершенно неинтересно.

— Настя! — Оля одёрнула меня, — Костя, принеси мне слоника, мы тёте Насте покажем. — мальчишка улыбнулся ей и ускакал резво из кухни за слоником.

Я потупила взгляд, мне было вообще не до Оли и не до Костика, я хотела снова свернуться калачиком на кровати и скулить в подушку.

— Это брат его. — шёпотом произнесла Оля, наклонившись ближе ко мне, я как раз пила приторно-сладкий и мерзкий чай, подавилась.

— Чего?! — спросила, откашлявшись, но тут на кухню забежал Костик, пихая мне своего слона.

Голубой слон с крыльями, вызвал у меня неадекватную реакцию. Я разревелась, вспомнив наши с Вовой мечты о сыне и картине со слоном. Эту картину увезла Тамара, голубой слон, без крыльев правда, но голубой и слон. Володя его нарисовал и сказал, что мы повесим эту картину над кроваткой.

— Я должна позвонит Тамаре! — вспомнила про неё, и метнулась к дверям, в этот момент вернулся и Олег.

Мы чуть не врезались друг в друга.

— Оденься, со мной поедешь. — отрезал и прошёл мимо, я даже не успела спросить, про Володю, но словно почувствовала и надеялась, что всё хорошо, он его нашёл.

Забежала к себе в свою бывшую квартиру, быстро натянула одежду, попыталась найти свой телефон, но, кажется его забрал Олег. Я не хотела терять времени, вернулась к нему в квартиру уже не с надеждой, а с верой. Всё будет так, как обещал мне Володя, а он обещал мне, что всё будет хорошо.

— Он тебя в машине ждёт. Вот это выпей. — Оля сунула мне стакан с резко пахнущей водой, и я быстро её проглотила, даже не спросив, что это такое.