Это вызывало беспокойство — а что если у шкатулки будет беспросветная очередь? Как мы все провернем. Беспокойство накатывало снова и снова, я так скоро дергаться начну.

Где-то впереди запищала сигнализация. Ясно, Даниэль уже на месте и выполняет план, это хорошо.

Через несколько минут вновь запищала сигнализация. Выдохнула успокаивающе. Очень хорошо.

Сигнализация пищала и пищала, пока мы были через несколько залов от нее. Пока все просто замечательно, мы медленно подходили к нужному залу. Сигнализация снова пищала. Ну очень хорошо. Мы довольные переглянулись с Габриэлем. И направились в нужный нам зал, вскоре начнется основное действие. К этому времени я уже пришла в себя. Все идет по плану.

Вдруг послышался звук бьющегося стекла и запищала сигнализация. У меня душа упала куда-то в пятки. Я забыла как дышать, только смотрела в ту сторону, откуда шел звук. Рима с Пако были в стороне от шкатулки, Даниэль впереди них. А у стенда со шкатулкой стоял нерадивый толстяк, нечаянно разбивший стекло. Именно нашего стенда. Это катастрофа!

В зал вбежала охрана, осмотрела, что произошло. Передали по рации, и сигнализацию выключили.

А может, все только к лучшему?

А нет! Неожиданно шкатулка заинтересовала буквально всех посетителей, и все подолгу рассматривали ее через разбитое стекло.

Пришли сотрудники музея, убрали стекла. К стенду подошли две женщины сотрудницы музея стали по обе стороны от шкатулки.

Блин! Как теперь умыкнуть ее у них из-под носа?

Встали в очередь посмотреть на недосягаемую шкатулку. Хотелось плакать. Закусила губу и переглядываясь полными слез глазами то с Римой, то с Пако.

Наша очередь уже подходила, когда в зал вошли двое охранников, сопровождая маленького человека в костюме.

— Посторонитесь пожалуйста, — громко произнес коротышка. — Приносим извинения, но этот экспонат мы должны изъять — во избежание его повреждения.

Что? Да как же так?! Что нам теперь делать?

С ужасом в глазах посмотрела на бедного Даниэля, переглянулась с Пако.

Все пропало! Теперь не известно, когда они ее опять выставят.

Коротышка подошел к нашей шкатулке, немного ее приподнял, отключил провода сигнализации, осторожно взял шкатулку и отправился на выход в сопровождении двух охранников.

Вот теперь все!

Коротышка и охранники удалялись.

И тут у меня словно осенило. Наша шкатулка была рядом с Даниэлем, я с ним переглянулась и только губами сказала: «Толкай».

Он сумел его так толкнуть, что коротышка упал, выпустив из рук шкатулку, которая покатилась по полу. Пако был тут как тут, поднял шкатулку. Даниэль загородил его спиной.

— Простите пожалуйста мою неуклюжесть. Я так виноват, вы не ушиблись? Простите меня, я не хотел. Надеюсь, вы не держите на меня зла? Может, вам помочь? — не умолкал Даниэль.

Коротышка уже десять раз его простил, а Даниэль все извинялся.

Тем временем подошел Пако со шкатулкой.

— Вроде она не пострадала, — подавая ее, он смел невидимую пылинку.

Коротышка сгреб ее и быстрее направился к выходу.

И мы тоже. Чтобы не привлекать внимания, не торопясь спустились вниз и вышли из музея. Добрались до машины, и как только сели — все хором стали говорить и делиться эмоциями, потому что они просто зашкаливали.

Наверное, никто никого не слушал, но каждый рассказывал, как он волновался, как потерял надежду, как пришла спасительная мысль, как все провернули. Мы говорили и говорили, перебивая друг друга, смеялись и даже плакали.

Когда несколько успокоились, отвезла всю компанию домой. Мы сели за стол и подчистую смели всю еду, которую на нервах наготовили с утра. Снова и снова наперебой делились впечатлениями. Когда же поток эмоций иссяк, обратилась к Пако:

— Доставай шкатулку, покажи, что же там такое.