Слёзы любви - Мира Майская

Мне нестерпимо хотелось расспросить, о чём Дорте говорила с конунгом, какое слово он ей дал, и кого он посадит на колени. Но решиться я так и не смогла, чтила традицию уважения старших. Если бабушка захочет, сама всё расскажет.

[1]Сени — это входная часть традиционного русского дома. Это нежилое тёмное помещение, которое служило тепловым барьером между улицей и жилой частью.

[2] Посадить на колени (из традиций викингов) — в знак того, что кто-то принимал все отцовские обязанности, сажал ребенка к себе на колени, почему взятые на воспитание дети и назывались в старину сидящими на коленях. Если у детей не было родных отцов, воспитатели должны были награждать их имуществом и устраивать их счастье. Погубить приемыша или причинить ему какой-нибудь вред почиталось низким делом.

[3]Понева — (панёва, понява, поня, понька — вероятно от «понять» значении «обнять») — элемент русского народного костюма, женская шерстяная юбка замужних женщин из нескольких кусков ткани (как правило, темно-синей клетчатой или чёрной, реже красной) с богато украшенным подолом. Ещё в конце XIX — начале XX веков была распространена в южно-великорусских и белорусских областях.

Глава 7 Надлом судьбы

Мои тринадцатые лета (осень — зима — весна- лето), поселение варягов.

Осень в этом году выдалась очень теплой. Гёты прибывшие вместе с Ангаром вскоре ушли, осталась одна семья, с двумя маленькими детьми, поселились они во времянке. Дом им начали ставить, но думаю до морозов, не успеют. Конунг вновь приходил к Дорте, я не знаю, о чём он с ней говорил, видела только его уходящим.

Эльрик притащил мне звериных шкур, попросил сшить ему не длинную олпу[1] и биулфи с меховой подкладкой[2], для его будущих походов, да фалдон[3] для самого конунга. Работой я была обеспеченна на всю предстоящую зиму, но мне было в радость, я любила рукоделие и оно мне удавалось. По срокам меня не торопили, а потому я отобрала лучшие шкуры, схожие по цвету, и раскроила фалдон. Почему я решила начать с него? Мне захотелось порадовать, и может немного смягчить сурового великана.

Когда всё было готово, я задумалась о длине, мне трудно было понять какой её делать. Ничего лучшее мне в голову не пришло, как пойти и замерить размеры Эльрика. Я сняла замеры, с его плеч, померила длину споннами [4], как научила меня мерить Дорте. Делая замеры, поняла на сколько в последнее время он вытянулся и раздался в плечах, шестнадцать исполнилось братцу, и он почти сравнялся со взрослыми мужчинами.

Из-под опущенных ресниц и немного с улыбкой наблюдаю за рыжеволосым красавцем. Девицы от него глаз не отрывают, но он видит только меня. А на остальных и не смотрит, только усмехается и шепчется с Кнутом, посмеиваясь над ними.

Чуть помедлив, я отхожу и присаживаюсь на лавку, что стоит под берёзкой, напротив дома конунга. Эльрик стоит рядом с лавкой и о чём-то разговаривает с Кнутом. Я не прислушиваюсь, жмурю глаза, греюсь на теплом осеннем солнышке.

— Эльрик, хватит бездельничать, — раздаётся совсем рядом, рычание Сверра, отчего я мгновенно распахиваю глаза от испуга.

Как я не вскочила с лавки и сразу же не убежала, не знаю, но мне этого очень хотелось. А Эльрик, услышав отца, направился к нему. Посмотрев ему в спину, я решила зрительно сравнить братца с его отцом, чтоб понять какой же пошить фалдон. Очень мне не хотелось ошибиться с размером, и не угодить Свирепому.

А потому открыв рот наблюдала за движениями конунга, он двигался невероятно плавно, для своего роста. Меня это удивило, и потому даже не понимая, что смотрю на него неотрывно, долго наблюдала за ним. Он в этот миг разговаривал с сыном, на меня не обращая никакого внимания.