Мы не успеваем ничего ответить, как дверь приоткрывается и в проем заглядывает Анфиса. Она довольно кивает, понимая, что я одета, и уже хочет толкнуть дверь сильнее, как вдруг каменеет.

Спазм может случиться у всего тела сразу?

Моментально и необратимо?

Вот с Анфисой происходит что-то подобное.

Она пожирает меня глазами, позабыв, для чего пришла, и не может пошевелиться.

– Что стряслось? – спрашивает Виталий. – Мы, кстати, закончили, можно переходить к фотосъемке.

Дверь, наконец, открывается до конца. Кто-то подталкивает замешкавшуюся Анфису и помогает переступить порог. Я бросаю последний взгляд в ее сторону и чувствую, что нажила себе врага. Вот именно в это мгновение. Она так смотрит на меня, что не дай бог чиркнет искра. Вспыхнет весь этаж!

Женская зависть – самое опасное топливо.

Анфису отодвигают, и в комнату входит целая делегация. Я сразу замечаю Макарова, он самый высокий, его даже в толпе помощников не потерять. Он что-то подписывает на ходу, перехватывая солнцезащитные очки левой ладонью.

– Поговори с их пиарщиком, – говорит он, ставя второй росчерк. – Он сейчас в Москве.

– Конечно, Алексей Дмитриевич. Будет сделано.

– Мне нужно, чтобы уже двадцатого был готов первый список…

Макаров вспоминает, что номер не ограничивается одним холлом, и поднимает глаза. Его темный взгляд падает точно на меня. Причем я не успеваю отреагировать, а вот Виталий самый настоящий телепат. Он за секунду успевает развернуть меня так, что я попадаю под прицел Макарова самой выгодной стороной.

По его лицу невозможно ничего понять.

Что игроки в покер, что в большой бизнес… их реакции не прочитать.

Макаров молча отдает ручку и бумаги помощнику. Он даже не смотрит на него, хотя у того явно остались неподписанные листы. Помощник несмело приподнимает ладонь, пытаясь намекнуть, но вслух ничего не произносит.

– Доброе утро, – первым отзывается Виталий, пытаясь вести себя более формально рядом с важным заказчиком.

– Доброе, – голос Макарова звучит глухо.

Он по-прежнему не разрывает со мной зрительного контакта. Рассматривает меня с непроницаемым холодным лицом, из-за чего я завожусь. От такого внимания становится не по себе. Все равно что стоять на витрине вместо манекена и пытаться угодить капризному клиенту.

Вот что за человек?

Хоть бы слово сказал…

Нет, стоит и смотрит как на товар.

Оценивает.

Я злюсь, но вдруг замечаю жест, который выдает Макарова.

Он решает убрать очки в нагрудный карман. Только у него ни черта не получается. Макаров проводит по ткани, не попадая дужкой в карман. А потом еще раз – и снова мимо.

Я не тушуюсь.

Во мне даже просыпается легкое злорадство. Я подхожу к нему и беру очки снизу, чтобы не коснуться его пальцев. Тихонько тяну – он отпускает, сверля меня зеленью своего взгляда, – и вкладываю их в его карман уверенной рукой.

С первой попытки.

– Виталий отлично поработал, правда? – спрашиваю у Макарова. – Мне кажется, он достоин щедрой премии.

Я стою прямо перед ним и пытаюсь все-таки разгадать.

Что сейчас у него на уме?

Что за мысли?

– Ой, Виталий польщен, что обратились именно к нему, – скромничает стилист. – И Виталию и так хорошо платят.

– Заслуженно, – коротко комментирует Макаров, впервые выдавая хоть какую-то оценку. – Анфиса.

Он делает разворот и выставляет ладонь в ожидающем жесте. Секретарь понимает его без слов. Анфиса подскакивает к нему и вкладывает в широкую ладонь бархатную коробочку. У нее холодное сдержанное лицо и полный игнор в мою сторону, она вообще больше не смотрит на меня.

Я же перевожу взгляд на бархатный квадратик. Дураку ясно, что внутри обручальное кольцо.

Ну а что еще?

– Ты подписала договор, – произносит Макаров. – Я уж приму это за “да”.

Усмешка.

Он окончательно приходит в себя и уже развлекается своими фирменными интонациями.