И неумолимо мощно прижав ее к себе, Виктор тут же подмял Жанну под себя и навалился на нее всем своим телом так, что ни вырваться, ни освободиться от него она уже никак не могла. На этот раз он точно и сильно делал все сам, правой рукой держа ее за плечо, а левой лаская шею и касаясь ее губ сильными пальцами. И все происходящее Жанну уже не то что ни капли не радовало, но и вообще казалось похожим на муторный и тягучий сон. Двигался Виктор долго, монотонно и однообразно, отчего Жанна в какой-то момент, снова испытав сладкую боль, негромко застонала. Услышав вырвавшийся стон и будто получив какой-то определенный сигнал к финалу, он несколько раз более мощно дернулся и, повалившись на бок, замер, после чего в полном бессилии затих.

И на этот раз все обошлось без единого слова.

Жанна лежала рядом с ним и смотрела, как он засыпает. При этом полностью провалиться в сон она ему не давала. Она трогала его скулы, лоб, водила пальцем по носу и векам.

Его лицо было измученно-усталым. Он явно хотел спать, но Жанна не давала ему уснуть.

Она самым настоящим образом мучила его, зная, что ей за это ничего не будет. Она знала, что он будет в этой части полностью ей послушен и даже слова не вымолвит наперекор.

Впрочем, когда до грани его сна остался какой-то совершенно мизерный миг, он совершенно беспардонно сгреб ее в охапку и, будто не желающий отпускать свою добычу дикий зверь, устав и обессилев, тут же провалился в зыбкую дрему.

Жанна лежала в его крепких объятиях и ждала, когда зыбкое это забытье сменится полноправным и полноценным сном. И когда сон этот в полной мере овладел им, она осторожно выскользнула из-под его тяжелой мускулистой руки и, придерживая свои рассыпавшиеся волосы, чтобы не щекотали его плечи и спину, низко склонилась над ним, притихшим и мирно спящим, и, едва не коснувшись его уха губами, прошептала только одно имя:

— Кришна.

И пока он неподвижно лежал в постели и спал, Жанна наскоро и стремительно собралась, бесшумно выскочила из квартиры, и, в нервической ажитации даже не став дожидаться лифта, побежала вниз по лестнице.

Трясущимися от напряжения руками она открыла дверцу своего все еще припаркованного у подъезда «Крайслера», завелась и выехала из двора на притихшую в этот утренний час улицу.

Несмотря даже на ранний еще час, чернота ночи уже вовсю сменилась нереально насыщенной и глубокой синевой, да и город уже начал просыпаться: стремительно и с гулом мчались единичные пока еще машины и, словно черные тени, тут и там на фоне новогодних иллюминаций и яркой мишуры возникали первые прохожие.

В какой-то момент мимо пролетел (вернее, это Жанна на бешеной скорости пролетела мимо него) один из тех самых развешанных по городу баннеров с черными силуэтами трех девушек на кроваво-красном фоне с надписями крупно: «МЭРИ» и буквами немного поменьше, но тоже очень заметно: «Скоро все офигеют!».

— Их еще не убрали?! — удивленно хмыкнула про себя Жанна. — А пора бы уже…

Она прекрасно понимала, что после этих жуткий убийств все, буквально все, уже и так в должной степени офигели, как понимала она и то, что продолжения не будет. Ну, не сможет их продюсерский центр после всех этих потрясений встать на ноги даже с таким неожиданно мощным пиаром! Совершенно непонятно, как из всего этого хаоса будет выпутываться Кришна, а вот про себя она точно уже решила, что никогда больше не вернется в офис продюсерского центра. И еще она поняла, что ее жизнь никогда уже не будет прежней. Эта мысль как-то странно неожиданно и совершенно явственно торкнула у нее в голове.

В какой-то момент Жанна заметила на одном из пролетевших мимо баннеров информацию о предстоящем в скором времени в одном из домов культуры большом сольном концерте автора и исполнителя шансона Евгения Стрельника.

— Накопил себе денег на баннер и на аренду зала! — злорадно усмехнулась на эту новость Жанна.