Каханеман протянул ему руку:

– Согласен.

Через год этого человека пригласили на открытие школы. Наверху прекрасного здания была огромная надпись: «Новая школа Бней-Брака для девочек».[149]

Вот другая история из 1920-х годов.

Шмарьяху Левин, остроумный сионистский лидер, отправился вместе с великим поэтом Хаимом Нахманом Бяликом, писавшим на иврите, в Соединенные Штаты с целью собрать средства. Бялик хотел опубликовать классические произведения еврейской литературы в новом элегантном издании, и в качестве первой книги этой серии думал напечатать том со стихами Соломона ибн Габирола, поэта и философа XIII века, писавшего на иврите, одного из величайших деятелей золотой эпохи испанских евреев.

Бялик и Левин отправились повидаться с богатым евреем в Кливленде, и Бялик обрисовал в общих чертах свой план.

– Издание поэзии на иврите – пустая трата времени, – сказал богач Бялику. – Еврейскому народу проку от еще одной книги со стихами на иврите будет не больше, чем мне от еще одного отверстия в голове. Я не хочу транжирить свои деньги на подобные проекты.

– Но бедный поэт умер, оставив жену и шестерых малолетних детей, – вступил в разговор Левин, не став упоминать, что ибн Габирол умер около семи столетий назад.

– А, ну в таком случае, – сказал богач, доставая свою чековую книжку, – я дам вам пятьсот долларов.

Как показывает история, у многих еврейских филантропов теплые еврейские сердца, но относительно невежественные еврейские головы.

Следующая история произошла в небольшом российском местечке, где бедняки страшно страдали от жуткого холода. В один из пронзительно холодных дней к единственному богатому человеку в городе, известному своей скупостью, пришел раввин, чтобы убедить его сделать пожертвования.

Раввин стучит в дверь, и этот человек открывает.

– Проходите, рабби, – говорит богач. В отличие от всех в городе, он ходил дома в одной рубашке, поскольку его дом хорошо отапливался.

– Нет-нет, – сказал раввин. – Нет необходимости проходить в дом, я лишь на минутку.

После этого раввин завел с богачом долгий разговор, расспрашивая о каждом члене его семьи. Человек чувствовал легкую дрожь от холода, все время предлагая раввину пройти в дом, а раввин отказывался.

– А двоюродный брат вашей жены, что торгует деревом, как он? – спросил раввин.

Щеки богача были уже красными.

– Вы зачем пришли, рабби?

– Ах, вы за это, – сказал раввин, – мне нужны деньги на покупку угля для бедняков в городе.

– Так почему бы вам не пройти в дом, где мы бы могли обсудить этот вопрос?

– Потому что, если я зайду, мы расположимся возле вашего очага. Вам будет вполне тепло и удобно, и, когда я начну рассказывать о страданиях бедняков от холода, вы не сможете этого реально понять. Вы дадите рублей пять, быть может десять, и отправите меня прочь. Но сейчас, здесь, – продолжил раввин, указывая на изморозь на щеках богатого человека, – когда я говорю вам о страданиях бедняков от холода, мне кажется, вы меня понимаете лучше. Не так ли?

Человек с радостью дал раввину сто рублей, чтобы поскорее закрыть дверь и вернуться к теплому очагу.

8. «Лучше опоздать в этой жизни, чем попасть раньше в следующую»

Почему так мало смешных израильских анекдотов?

Президент Никсон просит премьер-министра Голду Меир отправить генерала Моше Даяна в Соединенные Штаты в обмен на трех любых генералов, которых она пожелает.

Голда соглашается: «Мы отдаем вам Дженерал Даян, а вы отдаете нам Дженерал Моторс, Дженерал Электрик и Дженерал Телефон».

Есть не так много юмора, родившегося в Израиле, а большая часть из того, что имеется, не особо веселая, по крайней мере для неизраильтян. Поскольку имеющие власть могут справляться с проблемами напрямую, у них нет необходимости довольствоваться остротами или колким стебом в их адрес. Например, израильтяне не сочиняют анекдоты про своих арабских противников, а воюют с ними.