Никакого любопытства я не испытывал. Продавец как-то сказал, что они лишь на первый взгляд человекоподобны. Что он даже не гуманоид (хотя как это возможно, ведь гуманоид – это как раз существо, внешне напоминающее человека). Но похож он на человека или нет, красная у него кровь или зеленая, млекопитающее он или рептилия – ковыряться в мертвом теле я не хотел.

Что ж, значит, и впрямь – Елена… и Милана.

– Я не ревную, – напомнила Дарина.

– А зачем деда Борю, Василия, Виталия? – быстро сменил я тему.

– Сам решай, – сказала Дарина. – Но мне кажется, они очень обидятся, если ты их не позовешь.

– Обидятся, – признал я.

Приняв решение, Дарина больше не пыталась меня отговорить. Сев по-турецки, она уперлась руками в матрас, посмотрела в стену. Глаза ее затуманились, их сиреневый свет померк, только зрачок бился, будто она невероятно быстро считывала что-то с невидимого мне экрана.

С ней сейчас было Гнездо. Жница общалась с ним, запрашивая и получая информацию с невозможной для меня скоростью и свободой. Я сидел тихо, смотрел на нее и боялся прикоснуться, чтобы не вывести из транса.

Обычно Измененные не показывают чужим такие штуки. Но я чужим не был.

– Ничего… – выдохнула Дарина, обмякнув. – Информации по Продавцам очень мало, в основном – запросы и получение мутагенов и прочих товаров. Что-то есть для уровня хранителя и матери, но тоже немного. Информации по уязвимости, силе, происхождению, характеру отношений с Инсеками и людьми вообще нет.

Она виновато глянула на меня.

– Я ведь даже не знала, что Продавцы помогли Инсекам захватить Землю.

– Инсеку, – поправил я.

– Вот видишь. И этого я не знала! Я только жница. Учу куколок, помогаю в Гнезде. Может быть… если я пройду до хранителя…

Она не закончила.

– Нет! – сказал я. – А если я не справлюсь, и мы не получим возвратный мутаген?

– Если я стану хранителем, то могу и не захотеть вернуться, – тихо ответила Дарина. – Дело ведь не в том, что у меня глаза сделаются как у вареной рыбы. У меня в голове тоже всё переварится. Гнездо будет главным и единственным.

Я не стал спрашивать, но она ответила на незаданный вопрос:

– Сейчас главное – это ты.

Взяв ее за руку, я погладил пальцы. Кожа у жниц очень гладкая, будто тефлон. Но я привык. Мне даже нравится.

– Если бы у нас была стратег… – прошептала Дарина. – Даже идти бы никуда не понадобилось! Она бы подумала и сказала, кто убийца…

Но стратега на Земле больше не было. Высший увел ее с собой – и тем самым остановил надвигающуюся катастрофу. Мы были в шаге от нового Армагеддона, но тот не случился.

Я осторожно погладил жницу по спине, по обтягивающему комбинезону. Ткань мягко разошлась под пальцами, я коснулся кожи – такой же гладкой, но теплой.

– Максим! – строго произнесла Дарина.

Но мы оба знали, что если бы она не хотела, то комбинезон бы не раскрылся. Я осторожно начал стягивать ткань, Дарина вздохнула и легла на живот. Сказала капризно:

– Я собираюсь спать. Не знаю, что ты там надумал… но я непреклонна и уже сплю…

Я поцеловал ее между лопаток, жница вздохнула, замерла под моими губами. Несколько секунд лежала расслабленно, пока я спускался губами вдоль спины, потом перевернулась и воскликнула:

– Нечестно!

Глаза у нее смеялись и наливались сиреневым мерцанием. Я не останавливался, она задышала чаще, рывком присела и стала стаскивать с меня джинсы.

– Еще более нечестно… – прошептал я, почувствовав касание ее губ.

* * *

Конечно же, кончилось тем, что мы все-таки уснули вместе. Может быть, Дарина и не спала: когда я засыпал, она смотрела на меня и тихо-тихо гладила по щеке, когда проснулся – сразу встретил ее взгляд.

Было девять утра. У Дарины начинался ее обычный день в Гнезде. Она будет учить куколок, в чем бы эта учеба ни состояла. А мне пора приступать к своей неожиданной работе.