Потому что если бы не они – вся Земля была бы радиоактивной пустыней, в которой дикари дрались бы за банку тушенки.

У меня, конечно, были заначки в квартире. И кубинский ром, и английский джин, и настоящий французский коньяк. И вино, кстати, было. Даже шампанского две бутылки – я все собирался поразить какую-нибудь девчонку новогодним праздником с шампанским.

Поэтому я открыл бутылку обычной водки, даже не из Комка, а из государственного магазина. Чистая химия, если откровенно.

Налил в стакан сто грамм, выпил, понял, что не поможет. И пошел спать.

Это был очень интересный и необычный день. Но утром он окончательно останется в прошлом.

Я отрубился сразу, без пустых переживаний и лишних мыслей. Спать так спать, нечего ворочаться.

И проснулся, как мне показалось, почти сразу же. В комнате было темно и тихо, но я чувствовал, что не один.

Пистолет лежал далеко, в кобуре на столе. Но на тумбочке ночевал японский кастет – явара. Да, считайте меня параноиком. Когда начинаешь жить один в восемнадцать лет в чужой большой квартире – хочется иметь под рукой что-нибудь неожиданно полезное.

Я медленно, будто во сне, пошевелился, высвобождая руку из-под одеяла. Почувствовал, что кто-то сидит в ногах кровати.

Резко подтянувшись, я хлопнул рукой по тумбочке, лежащие на зарядке часы засветились, я подцепил явару и замахнулся.

К счастью, слабенького света часов хватило, чтобы я разглядел свою веселенькую детскую пижаму.

– Наська? – обалдел я.

Куколка сидела, сжавшись в комок, сплошь коленки и локти, смотрела на меня широко раскрытыми глазами и мелко тряслась.

– Что случилось… Что с родителями?

– Они спят…

– Что ты здесь делаешь? Как ты вошла?

– Ключ у них взяла…

Ну да, конечно, ключ от моей квартиры у них возле дверей висит… задвижку я не закрыл… наверное.

Что, впрочем, не отвечает на основной вопрос.

– Ты зачем пришла?

– Мне… мне страшно. Я слышу…

Почему-то я сразу понял. Наверное, тоже ощущал, только не привык к такому.

А теперь услышал.

В километре от нас ныло, будто больной зуб, Гнездо.

– Что это? – Я сел, спустил ноги на пол.

– Ты слышишь? – кажется, она обрадовалась.

– Да уж, спасибо печати… – буркнул я. Во рту пересохло. Ненавижу алкоголь. – Ты видишь в темноте?

– Немножко.

– Принеси мне с кухни стакан воды. Лучше из холодильника, не из-под крана.

Наська тихо исчезла. Я опять пошевелил часы, в их слабом свете натянул джинсы, стал застегивать рубашку.

Наська появилась с фарфоровой кружкой. Как-то она ухитрилась все сделать совершенно бесшумно. Я жадно выпил воду, сказал:

– Воду лучше наливать в прозрачные стаканы, так вкуснее.

– Правда? – поразилась она.

Фраза помогла, у нее мозги заработали в другую сторону.

– Почему сразу не разбудила? – спросил я.

– Да я только присела, ты проснулся…

– Гнездо раньше так… пело?

– Нет.

Конечно, это было не пение, не музыка, да и вообще не звук. Но как иначе-то назовешь.

– Ты можешь связаться с Дариной?

– Мы не телепаты. – Кажется, она обиделась. – Это все выдумки.

– А телефон в Гнезде есть?

– У матери, – подумав, ответила куколка.

Но я уже отверг эту мысль. Эх, были бы сотовые… Но Инсеки не любят ни интернет, ни мобильную связь – только радио для судов и самолетов оставили…

– Я пойду в Гнездо, – сказал я. – Сиди здесь. Или, лучше, вернись к моим старикам. А то проснутся и перепугаются.

– Я пойду с тобой, – ответила она так твердо, что я понял – спорить бесполезно. Что я с ней сделаю? Запру, свяжу? Она выберется. А то еще и мне наваляет попутно.

– В пижаме? – застегивая кобуру, спросил я.

– Какая разница? – искренне удивилась Наська.

Я махнул рукой. Допил воду, застегнул на руке часы.

– Пошли.