– Сорвет крышу? – я произношу это таким тоном, чтобы это прозвучало не совсем как вопрос. – Сорвет крышу. Да-а. Это было…

– Ты была очень рассержена, – продолжает Доувер. – И я не могу тебя винить. Тебе бы здесь понравилось, если бы Сайлас все не испортил.

Я откидываюсь на спинку кресла, и курица вдруг начинает казаться мне совсем не такой аппетитной.

– Да-а, – бормочу я, посмотрев на Дженет, которая с любопытством глядит на нас обоих.

– Ты закончила, малявка? – спрашиваю я Дженет. Она кивает, вытирая сальные пальцы о салфетку. Я достаю из сумочки двадцатку и кладу ее на стол.

– В этом нет нужды, – бросает Доувер, небрежно махнув рукой.

Я наклоняюсь, так что мы смотрим друг другу в глаза.

– Только мой бойфренд может платить за мой ужин, – отрезаю я, оставив деньги на столе.

– Ну, если ты живешь согласно этому правилу, то тебе можно питаться здесь задаром все семь дней в неделю!

Я не останавливаюсь, пока не дохожу до машины. Здесь что-то произошло. Нечто такое, отчего у Сайласа едва не сорвало крышу. Я запускаю двигатель, и Дженет громко рыгает. Мы обе разражаемся смехом.

– Больше никаких чипсов на ужин, – говорю я ей. – Мы можем научиться готовить.

– Точно. – Она пожимает плечами.

Все нарушают обещания, которые они дают Дженет. На ее лице читается горечь. По дороге домой мы с ней не говорим, и, когда я заезжаю в гараж, она выходит из машины еще до того, как я заглушаю двигатель.

– Мне тоже было приятно провести время с тобой, – кричу я ей вслед. Я ожидаю, что, когда я войду в дом, мать Чарли будет ждать ее – возможно, чтобы отругать ее за то, что она взяла машину – но, когда я захожу внутрь, в доме темно, если не считать света под дверью нашей с Дженет спальни. Мать Чарли легла спать. Ей плевать. Что ж, это идеальный вариант для той ситуации, в которой я нахожусь. Мне можно без помех пошнырять-поразнюхивать, чтобы, не задавая вопросов и не придерживаясь правил, попытаться выяснить, что произошло. Но я не могу не думать о Дженет, о том, что она совсем еще девочка, которой нужны ее родители. Все так погано.

Когда я открываю дверь спальни, Дженет слушает музыку.

– Эй, – говорю я. Мне в голову приходит одна мысль. – Ты не видела мой айпод? – Музыка может рассказать о человеке многое. И мне не нужны воспоминания, чтобы это понимать.

– Не знаю. – Она пожимает плечами. – Возможно, он на чердаке вместе с остальным твоим барахлом.

С моим остальным барахлом? На чердаке?

Меня вдруг охватывает волнение.

Возможно, во мне таится нечто большее, чем то, о чем говорят это безликое постельное покрывало и стопка плохих романов. Мне хочется спросить ее, что это за барахло и почему мое барахло находится на чердаке, а не в нашей с ней спальне, но Дженет уже опять засунула в уши наушники и изо всех сил старается игнорировать меня.

Я решаю, что лучше всего отправиться сейчас на чердак, чтобы самой выяснить, что к чему. Но где находится этот чердак?

8

Сайлас

Когда я паркуюсь, парадная дверь моего дома открывается и из нее выходит Эзра, нервно ломая руки. Я выхожу из машины и подхожу к ней. Она стоит и смотрит на меня, округлив глаза.

– Сайлас, – дрожащим голосом говорит она, – я думала, что он знает. Я бы не стала упоминать, что Чарли была здесь, но мне показалось, что ты этого не скрываешь, так что я подумала, что положение дел изменилось и ей разрешено являться сюда…

Я вскидываю руку, чтобы избавить ее от необходимости извиняться.

– Все в порядке, Эзра. Правда.

Она вздыхает и проводит ладонью по переднику, все еще надетому на ней. Я не понимаю, почему она нервничает и почему она ожидала, что я рассержусь на нее. Возможно, я вкладываю в свою улыбку больше ободрения, чем необходимо, но, судя по ее виду, она нуждается в этом.