Ведьмин вяз - Тана Френч (2020)

Езжай домой, поспи, сказал мне кто-то, но я подумал, что это слишком сложно, потому просто дремал на пластиковых стульях, просыпался с мутными глазами и затекшей шеей. Сюзанна писала кому-то сообщения, длинные пальцы порхали над телефоном. Приходила медсестра, как две капли воды похожая на брюнетку, которая смотрела на меня тогда, в пабе, только в хирургическом костюме вместо обтягивающего красного платья и без макияжа, но я готов был поклясться, что это она, скользила по мне взглядом, и непонятно было, узнала ли; когда она проходила мимо, я хотел было схватить ее за руку и спросить, но она почему-то всегда оказывалась слишком далеко.

Один из подключенных к Хьюго приборов запищал громко и тревожно. У меня заколотилось сердце, рядом закричал отец, я потянулся к кнопке вызова, но не успел: вошла медсестра, невозмутимая и проворная, как официантка, – между прочим, могла бы и поторопиться – и выключила сигнал. Сейчас прибавим. Она покрутила какую-то ручку настройки, отошла, окинула взглядом непонятные разноцветные линии на экране и ободряюще нам улыбнулась: Ну вот, так-то лучше.

Свет за окном прибывал и убывал неестественными судорожными вспышками: только что было ярко – и сразу темно. Хьюго, ты должен мне объяснить, что сказать миссис Возняк, помнишь? Как сообщить ей новость? Может, я… то есть, что мне…

И неизменно молчаливый Рафферти в углу. Всегда в пальто, словно ему и не жарко, морщины и складки ткани отбрасывают густую тень под какими-то странными углами. Один раз Оливер на него наорал, надувая живот и тыча пальцем, смехотворные обвинения, имейте совесть, оставьте семью в покое, ради бога. Рафферти кивнул, сочувственно, понимающе, дескать, совершенно с вами согласен, но Оливер ушел, а он и не шелохнулся, сидел себе как сидел, откинув голову к стене.

Хьюго. Сожми мою руку, сделай что-нибудь.

Какая-то старуха хриплым дрожащим голосом напевала “Розы Пикардии”. Снова раздался тревожный сигнал, вбежала другая медсестра. Что случилось? – спросил Фил, указав на аппарат подрагивающей от напряжения рукой. Медсестра что-то загадочно поправила и ответила: Никак не получается стабилизировать давление. Доктор придет, все вам объяснит.

Не успела она уйти, как аппарат опять завопил, и внезапно все изменилось, медсестра с открытым ртом бросилась к кровати Хьюго, Рафферти выпрямился, выйдите, бросила медсестра, нажав на кнопку, выйдите все, мы хлынули в коридор, Рафферти одной рукой подталкивал в спину меня, другой Фила – я прихрамывал, нога моя заснула, – и когда он открыл дверь, резкий голос рявкнул позади нас, точно в кино: Разряд!

Зона ожидания, все мои родные одновременно встают, побледнев, что, что, что случилось, Фил монотонным голосом объясняет, Рафферти скрывается в каком-то углу. У меня нет сил на них смотреть. Приземистая женщина с девочкой-подростком ушла, на их месте сидел старикан с покрасневшими впалыми глазами, в видавшем виды костюме, брюки лоснятся на коленях, не глядя на нас, помешивал чай в одноразовом стаканчике.

Долгое время ничего не происходило. Отец, Фил и Оливер стояли плечом к плечу, сплоченные, бледные и какие-то вдруг одинаковые. Мне хотелось подойти к отцу, но я не мог: я ведь знал теперь, что натворил. Жаль, что не было мамы. Леон прислонился к стене, закрыл глаза и яростно грыз ноготь. На пальце уже выступила кровь.

Наконец вышел седой врач, и мы тут же его обступили, точно заискивающие просители, – сохраняя почтительное расстояние и не отваживаясь задать вопрос, пока он не соизволит заговорить.

– Состояние мистера Хеннесси стабильно, – произнес он ровным тоном, выверенным до ноты, чтобы мы по голосу сразу догадались обо всем. – Но, к сожалению, должен вас огорчить. Мы надеялись, что кровоизлияние рассосется, однако он не идет на поправку, напротив, все больше нуждается в помощи.

– Почему? – спокойным, сосредоточенным адвокатским тоном спросил отец. – В чем именно дело?