Она отвечает не сразу, будто прикидывается заторможенной.

— Яна.

— Приятно познакомиться.

Язвительное фырканье ставит под сомнение мою вежливость. Ладно, плевать на неё, пусть с ней Ветров сам разбирается. Я от неё нужное взяла, с открыванием холодильника сама справлюсь.

— Завтрак через полтора часа.

Моя очередь играть в «я тебя не слышу». Разница только в том, что домработница Ветрову на его жену жаловаться не будет. Ну, если она, конечно, только домработница. Что-то уровень борзоты у неё вообще не соответствует занимаемой должности. Может, она у Ветрова была первой женой и попала в опалу, а теперь надеется его вернуть?

Холодильник у Ветрова под стать его эго — просто огромный. В этой морозилке можно хранить расчлененных трех человек одновременно.

Творог в холодильнике находится, и даже джем. Отлично! Владислав Каримович, надеюсь вы не обеднеете.

Кофемашину я тоже для себя включу.

Яна наблюдает за мной ненавидящим взглядом. Очень напоминает кота, который внезапно обнаружил шерудящего в его квартире котенка. Шерсть дыбом, глаза горят, а лапой дать страшно — от хозяина прилетит.

— Я позавтракаю у себя, — роняю я на прощанье, выгребаясь из кухни.

Интересно, когда Ветров встает? Или он как исчадие ада — вообще никогда не спит?

— Ты его не заслуживаешь, — впечатывается мне в спину.

Вот это заявления, однако! Почему-то у меня даже нет вариантов, кого это «его» Яна имеет в виду.

Я не стала возвращаться в кухню и переругиваться с домработницей.

Боюсь, невозможно будет объяснить Яне, что далеко не я выбрала Ветрова, и быть достойной его, честно говоря, и не хотела. Да и зачем? Детей мне с ней не крестить, лишь бы не вздумала мне плевать в кофе.

Впрочем, я как истинный параноик была согласна кофе себе наливать самостоятельно.

И можно у себя дома.

На самом деле нельзя. Если следовать моему плану до конца — нужно принять тот факт, что в данный момент я — жена Владислава Ветрова. Считаюсь ею. Этим можно пользоваться.

Как и тем, что он меня хочет.

В конце концов, гораздо проще было бы согласиться на близость добровольно, чем ждать, пока он потеряет терпение и все-таки возьмет меня силком.

Боже, как же тошнит от этой мысли.

Дело было даже не в том, что он был неприятен или что-то еще.

От моего босса у меня всегда перехватывало дыхание. И не только из-за внутреннего трепета.

Была б его воля — бабы в его постели бы не переводились. Но его куда больше заводили чужие тайны. Он даже расследовал интересные дела самостоятельно, потому что для него охота за разгадками была как наркотик.

Высоченный, брутально-мужественный — от насмешливого прищура ярко-синих глаз у особенно свободных дамочек дымилось бельишко.

И это я знала, хотя он передо мной даже не раздевался. А под дорогими рубашками вообще-то читался хороший телесный рельеф.

Я не приглядывалась. Босс — всегда только босс. Он ко мне не подкатывал, вообще никак, и за это я, честно говоря, его все это время обожала. Потому и терпела все его выходки. Потому что критичной для меня черты он не переходил.

Ну, до последнего времени.

В общем и целом, дело было не в мужчине.

Дело было во мне.

Вроде два года прошло. Говорят, время лечит. Сколько времени нужно, чтобы забыть, как лила на кожу практически кипяток и не чувствовала боли? Зажили разбитые губы. И другие места, на которых оставались следы… Даже самые больные, те, которым не повезло больше всех.

А страх из души так никуда и не исчез.

Страх снова оказаться сломанной, корчащейся от боли, смывающей кровь с собственных бедер.

Страх, что любимый скажет, что ты должна сказать ему спасибо, ведь осталась жива…

Страх о том, что хоть когда-нибудь все узнают, что тогда было. И как…