Мой ненастоящий - Джина Шэй

Липкая полоса снова отдирается от моей кожи. Хочется вытереть лицо — но никто и не подумал освободить мне руки.

— Ну и? — шантажист, ненавистный мне абсолютно всем, смотрит на меня со снисходительным презрением.

Вот только определенно он просчитался, думая, что я начну лебезить и пресмыкаться. Если это по его приказу стреляли во Влада…

Пожалуй, даже хорошо, что мои руки скованы. Я хоть понимаю свои шансы и не бросаюсь на этого ублюдка, пытаясь его хотя бы придушить. Если прикидывать мои шансы — я одна против троих. И жизнь моя в этом случае котчится быстро и бесславно.

И все-таки… Перед глазами все еще он — оседающий вниз, на пешеходный тротуар. И его кровь на моих пальцах… Я так и не стерла… Не посмела…

— Вы… Вы… — у меня не находится даже цензурного термина, чтобы как-то описать всю степень захлестывающей меня ярости.

— Да, это не похоже на покаяние, — холодные блеклые глаза Сивого сужаются, — а ведь тебе в твоем положении, Риточка, стоило бы сразу повиниться. Ведь ты уже видишь, чем закончились твои выкрутасы. Твой муженек уже поплатился за собственную наглость. И за твое предательство, кстати.

— Что? — я аж задыхаюсь от этого заявления и все-таки не выдерживаю — бросаюсь вперед, с отчаянным желанием — хоть зубами куда-нибудь да вцепиться Сивому.

Да, все я правильно понимала…

Даже добежать не успеваю. Получаю мощнейший удар по ногами и оказываюсь носом в пыли.

Сивый все с тем же презрительным равнодушием наблюдает, как я прокашливаюсь, поднимаюсь на корточки, а потом склоняется ко мне, прихватывая меня за подбородок.

— Это все твоя вина, Риточка, — цедит он мне в лицо, — ты должна была держать язык за зубами. Я ведь дал тебе шанс закрыть нашу сделку, Маргарита. Я просил немного. Ты же решила, что раз ты подцепила важного мужичка, значит — он может тебе помочь со мной разделаться? Только если ты нарушаешь правила — я тоже их нарушу. Ты решила меня кинуть и не платить? Так вот, я нашел того, кто заплатит мне мои деньги. За вас обоих.

Больше он ничего не объясняет. Просто коротко кивает своим утыркам, и они, прихватив меня подмышками, волокут меня в сторону дома.

Я понимаю не все. Вообще ничего, если честно.

С чего он решил, что я решила его кинуть? Я бы с удовольствием, если честно, но я не очень-то верила в успех этой операции.

Кто-то заплатил Сивому за смерть Влада и мое похищение? Но кому это вообще могло понадобиться?

50. Влад

Я прихожу в себя резко. И сразу понимаю, что это было очень опрометчивое решение. Только втягиваю воздух в грудь, как она отзывается сильнейшей болью. Все тело — как свинцовое, приходится приложить море усилий, чтобы хотя бы приподнять голову.

Я в постели, но не дома. Это однозначно понятно, хоть и темень вокруг адская. Даже воздух на вкус другой. Я шарюсь руками вокруг, натыкаюсь на что-то твердое, потом сшибаю с этого твердого что-то стеклянное…

Звон, грохот, и что-то определенно разбивается…

Под потолком вспыхивает свет — тут стоят детекторы шума.

Резко вздрагивая вскакивает на ноги дрыхнущий в кресле, стоящем в углу комнаты, Яр. Так, стоп…

Я разглядываю самого себя, бинты плотно лежащие на груди, с просвечивающими следами крови, припоминаю последнее, что помню. Точнее — пытаюсь составить единую картинку из урывков.

…Леденящий душу крик, выворачивающий наизнанку, способный пробудить мертвого из могилы. Крик моей Маргаритки.

…Самого себя — поднимающегося на четвереньки через силу, через пульсирующую в груди боль.

…Пашу, бледного, охреневшего, втаскивающего меня на заднее сиденье. К такому его жизнь не готовила…

После этого не помню уже ничего.

— Сколько я тут лежу? — выдыхаю, прочищая горло и окидывая взглядом помещение. Больничная палата, как пить дать.