Уникум - Владимир Поселягин (2020)

В стволе уже был фугас, так что прицелившись в самоходку, я нажал на спуск и орудие грохнуло. Люки были приоткрыты, от выстрела те поднялись и опали, оглушило конечно, но жить можно. Я уже показал заряжающему кулак, это знак, бетонобойный следующим. Растопыренная пятерня это – шрапнель, а кулак с большим оттопыренным пальцем фугасный снаряд. Фугасов к счастью было больше всего, а бетонобойных три. Негде их тут применять. Шрапнели десять. На удар поставить, тоже ничего. Аверин орал от радости, видя что попадание есть. Это сложно не заметить, над самоходкой поднялся грибок взрыва и там стоял чёрный столб дыма, что бывает только от горевшей техники. Боезапас у самоходки рванул, вот что это такое. Любой танкист или артиллерист сразу поймёт, вот и в роте дураков не было. Танк продолжал стоять и урчать мотором. Лёгкий артогонь был, похоже дивизион работал, где-то за селом расположился, но не мешал. Когда орудие перезарядили, я тут же выстрелил по второй самоходке, отчего поднялся такой же гриб взрыва. Как я и думал хватило ей и бетонобойного. А заряжающему я показал кулак с большим пальцем. Теперь орудие накроем фугасом. Пока тот перезаряжал, я искал новые цели, но пока не находил. Наша «двойка» последовала дальше нагоняя роту.

Немцы похоже поначалу не поняли, что огонь прицельный ведётся, а не беспокоящий как с других танков, что маскировали мою стрельбу, а как я гаубицу накрыл, мне кажется это была именно гаубица, забеспокоились. Артиллерия усилила огонь. Я уничтожил три вкопанных по самую башню танка и две противотанковые пушки, засёк одну зенитку и успел накрыть её, с гарантией, как Аверин сказал, ту даже в сторону отбросило, как страшный удар погасил моё сознание. Всё же вычислили немцы снайпера, что проредил их ряды. Мы как раз в ста метрах от линии обороны были, надеюсь остальные справятся. Шансов стало больше. Да и лёгкие танки на максимальной скорости уже рванули вперёд. Только этого я уже не видел.

Очнулся я как-то сразу, болела голова, мутило, зрение двоилось, всё показывало на полученную контузию. Чуть позже я понял, что качает меня потому что подхватив подмышки, меня фактически несут двое танкистов. Вот нас троих и штормило. Те поняли, что я очнулся, мышцы напряглись, да и голову я поднял, та на груди была. Отметил только что всё ещё в комбезе, только тот распахнут на груди, шлемофона нет, но сапоги на месте. А двигались мы в колонне пленных, немцы с карабинами по сторонам были. Автоматчиков рядом не заметил. Да, обоих танкистов, осмотрев их, я не узнал. А то что те на пределе сил идут, понял сразу, лица, залитые потом, шатались из стороны в сторону, но не бросали меня, такое дорогого стоит.

- Отпустите, я постараюсь сам, - смог прохрипеть я, язык распух, сильно пить хотелось.