Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Больного привезли в мое дежурство. Полная и, видимо, внезапная потеря памяти. Вначале он был дезориентирован — не понимал, где находится, кто перед ним. С большим трудом мы купировали приступ. Теперь пациент разбирается в обстановке и в общих чертах осознает свое положение. Что касается прошлого — абсолютный провал. Не удалось вернуть ему даже профессиональные навыки.

— Мне надо его увидеть.

— Палата сейчас на прогулке.

— Нет, не издали. Вот так, — Томин решительно отмерил рукой расстояние. — Более того, я должен его осмотреть. Еще более того — я должен с ним поговорить.

— Исключено! Никаких допросов!

— Доктор, мне позарез!

Тот непреклонен.

— Идея: допроса не будет! Представьте меня как врача. Светило психиатрии проездом из Москвы в Париж, а?

Томин упарился, пока переупрямил его и получил халат. Врач появился в сопровождении невзрачного мужичка, тонкого в кости, с оттопыренными ушами. Он был бы комичен, если б не потерянные, тоскливые собачьи глаза.

Кого только Томин не перешерстил, рыская по стране за Федотовым. Его не оказалось среди погибших, подобранных «скорой помощью», задержанных милицией. По условию можно бы поставить точку. Но на беду Томина занесло в Курск и, чая дополнительных подробностей, он навестил Варвару Дмитриевну. Каким-то образом пережитое в Москве разочарование не погубило в ней надежду. Напротив — она горела и светилась, как свечечка, и все твердила: «Вот Петя сыщется». Ну и двинул Томин кружить по городам и весям, ругая себя за впечатлительность.

Вдруг да этот?

— Мой коллега, — сказал врач. — Большой специалист м-м… в своей области.

— Как мы себя чувствуем? — осведомился коллега, копируя врачебную ласковость.

— Ничего…

— Головные боли не беспокоят? Спим спокойно?

— Как когда.

— Понятно. Пожалуйста, закройте глаза, протяните руки, пальцы раздвиньте. Так. Закатайте рукава рубашки.

Родимое пятно у локтя!

— Отлично. Улыбнитесь, не разжимая зубов. Шире, пожалуйста. Превосходно.

Эврика!! Ну, Паша, с тебя причитается!

— Еще раз, как вы спите? Просыпаетесь по ночам? Отчего?

— Чего-то вдруг вздрогнешь, сердце заколотится…

— Видите сны?

— Бывает.

— Расскажите, это очень важно.

— Больницу вижу, врачей. А то какие-то поля, дороги. Будто я маленький и босиком иду.

— С вами кто-нибудь рядом? Может быть, мать?

— Не-е…

— Тогда откуда ощущение, что вы ребенок?

— А… Ну… — он беспомощно пожевал губами и нашел нужное слово: — Земля близко!

Верно, это детство. Как бы нащупать еще что-то в памяти человека?

— Вы смотрите здесь телевизор? Читаете?

— Телевизор. Нам разрешают.

— Что-нибудь казалось вам порой знакомым, как-нибудь волновало?

— Ну… что… «Волга-Волга» — смешное кино…

Томин положил ему на ладонь фотографию Лепко. Пустой номер, ни малейшей реакции. Да, он начисто позабыл все, что было до больницы.

Томин разочарованно покосился на врача. Тот взял пациента за локоть и передал кому-то за дверью.

— Итак?

— Федотов Петр Сергеевич, 1923 года рождения.

Врач записал.

— Есть у него родные?

— Мать. — Томин снял халат. — Я вам очень признателен, доктор. Во мне погиб психиатр, нет?

— Кем был Федотов?

— Хорошо, вам не удалось вернуть ему профессиональные навыки. Он бы что-нибудь спер и задал деру.

— Вот как?.. Для меня он пациент. Мать может взять его?

— Она слепая беспомощная старушка.

— Вы понимаете, если вернуть его… Где он вырос?

— Маленький поселок, почти деревня.

— Дороги, поля… Если вернуть его туда, где он ходил босиком… детские впечатления крепче всего. Такая встряска могла бы сказаться благотворно. Вы понимаете?

— Да. А как он выглядел 12 февраля, что при нем было?

— Есть подробный акт осмотра его и вещей при приеме, — отперев стол, порылся, протянул Томину акт.