— А арбалетчики побежали, спрятались за колонну, и рыцари налетели на пики? — догадался Волков.

— Да-да, так и было, хорошо, что горцы не успели перестроиться, — продолжал старый кавалерист.

— Сколько погибло кавалеров?

— Один, — сказал Роха, — я видел на поле одного убитого.

— Один из молодых рыцарей, что приехал с господином бароном, погиб, я же говорю, горцы не успели перестроиться и переложить пики на фланг, это их и спасло. Но коней мы потеряли много, треть коней в этой атаке погибла или получила раны.

— А господа кавалеры рассеялись, и собрать до конца сражения вы их уже не смогли?

Гренер кинул головой.

«Болваны. Безмозглое, благородное, спесивое дурачьё, жизнь их ничему не учит, так и будут кидаться в драку без приказа и уходить с поля боя без разрешения. Нет, их время проходит, может быть, даже уже прошло».

Он вздохнул и показал пустой кубок солдату, что стоял за его спиной, чтобы тот налил ему ещё вина. Он пил вино молча, поглядывал на Гренера, на господ офицеров, что стояли поодаль, на Роху. И по виду Рохи, и по виду Гренера он вдруг понял, что это ещё не весь рассказ:

— Ну, что ещё?

Роха покосился на Гренера, мол, спроси у него. Волков уставился на соседа.

— Ещё… К сожалению, был ранен барон.

— Адольф Фридрих Балль, барон фон Дениц, был ранен в той атаке? — уточнил Волков.

— Да, — сказал Гренер, — он заколол одного горца и сломал копьё, отъехал и. Поднял забрало.

— И ему в лицо попал арбалетный болт, — закончил за Гренера кавалер.

— Да, — сказал старый кавалерист.

— Куда?

— Говорят, под левый глаз.

Волков выпил вина:

— Что говорит брат Ипполит?

Это был праздный вопрос. Что мог сказать в такой ситуации самый искусный целитель? То же самое, что и сам Волков.

Но Гренер удивил его:

— Ваш лекарь его не осматривал.

Кавалер уставился на него, и взгляд его был немым вопросом.

— Господин барон и кавалер Рёдль тут же покинули поле боя и поехали на север. Наверное, домой.

— Болт вошёл глубоко? — спросил Волков.

— Я не видел, но говорят, что почти до оперения.

«Конечно, до оперения, наверное, наконечник вышел и упёрся в заднюю стенку шлема, возможно, что у барона есть шанс».

Не хватало чтобы ещё барон погиб здесь. Волков недавно убил и повесил на своём заборе одного придворного графа, местной знати это не понравилось. И ему совсем не хотелось, чтобы любимец всего графства, один из лучших турнирных рыцарей графства, погиб под его знаменем.

— Вы послали человека справиться о здравии барона? — спросил Волков.

Старый кавалерист стоял растерянно и всё ещё прижимал старую шляпу к кирасе. Стоял и молчал.

«Господи, какой болван». Кавалер вздохнул:

— Немедленно пошлите человека к барону в замок.

— Я немедленно пошлю человека в замок к барону, — Иоахим Гренер поклонился и хотел уйти.

— Сосед, — окликнул его Волков.

— Да, кавалер, — тот остановился.

— Передайте Максимилиану, что я велел выдать вам коня из моих конюшен вместо погибшего.

— О, сосед, друг мой…, - Гренер уже сделал к нему шаг, протянул руки. Кажется, обниматься хотел.

— Ступайте, ступайте, — Волков поморщился.

Глава 2

То ли от вина, то ли от хорошей еды, но после обеда он стал чувствовать себя получше. Брат Ипполит как раз пришел, когда он заканчивал. Монах щупал ему лоб, держал руку, спрашивал, спрашивал, спрашивал о самочувствии что-то. Волков с ним говорил и был ему рад, как бывают рады близкому, молодому и умному родственнику.

Монах долго щупал обрубок уха, не горячий ли, и шею посмотрел, но там уже был хороший синий рубец на месте ранения. Потом он пальцами прикоснулся к небритой щеке кавалера:

— Хорошо. Хорошо, что румянец есть, а жара нет. Вы, как поели, тошноты не чувствовали, позывов ко рвоте не было?