Башмаки на флагах. Том первый. Бригитт - Борис Конофальский (2020)

— Плыви, паскуда горная! — крикнул солдат, и наёмник повалился в серую, ледяную, зимнюю воду реки.

Без стона и крика плюхнулся и поплыл, отставляя после себя тонкий бурый след.

А солдаты уже крутили руки другому, и следующему, и следующему.

Так дело и шло. Пока господа из кантона всех своих людей пересчитали; пока требовали часть денег назад, потому как несколько человек померло, а за мёртвых они ничего платить не собирались; пока первых пленных стали на лодки грузить, Сыч и солдаты из роты ротмистра Рене уже два десятка наёмников по реке вниз пустили. И не просто они их спускали, руки к дровинам привязав, обязательно их перед этим либо прокалывали копьём или алебардой, либо и вовсе животы вспарывали.

Так и плыли выкупленные жители кантона Брегген в лодках к себе домой, а райслауферы с привязанными к рукам палками вниз по реке.

А господа, как приплыли за своими людьми, так и делали вид, что они ничего этого не видят.

Волков не уходил с берега, ветер разогнал облака, и за многие дни впервые появилось на небе солнце.

Это был хороший день. Он смотрел, как отплывают пленные, как уплывают в ледяной воде наёмники, как деловито суетятся приплывшие с того берега чиновники и его офицеры, считая людей и деньги.

Да, это был хороший день. И чёрт с ними, с тремя сотнями талеров, что он не выручил за райслауферов. Ничего, он обойдётся.

А вот если кантон Брегген захочет ещё найти людей повоевать за его интересы, так их после сегодняшнего дня ему найти будет непросто, а те, что и согласятся, запросят денег вдвое больше обычного. Особенно если кантон будет звать их воевать против господина Эшбахта. Так что день и вправду был неплох, да ещё и солнце пригревало, ни ветра тебе, ни дождя со снегом.

Вскоре всё дело было закончено. Пленные уплыли к себе на свой берег, наёмники пущены по реке, все до единого. Ещё в реку пришлось бросить всех умерших от ран и холода горцев. Вехнер просил отдать их, чтобы захоронить по обряду, но платить за них отказался, даже по талеру за мертвеца. Говорил, что не уполномочен выкупать мёртвых, и поэтому Волков их не отдал, а приказал скинуть мертвецов, пусть плывут вслед за наёмниками.

Горцы уплыли злые, да и чёрт с ними, уж от кого он не ждал ни добра, ни милости, так это от них, и впредь ждать не будет. Кавалер знал, что они злопамятны, и ему этого дня они не простят, и что война совсем не кончена, и что к лету надо готовиться к новой компании.

Но пока день был хорош, перед ним лежал большой мешок, в котором мягко звенело серебро. И солдаты, и офицеры его были довольны. И это сейчас было главным. Настолько это было главнее всего другого, что он позвал к себе Рене, Джентиле и Роху и сказал им:

— Передайте людям своим и людям фон Финка, что всё, что взято нами в этой войне, и это серебро тоже, всё будет поделено по солдатскому закону, а я от своей доли отказываюсь, делите и мою долю меж себя честно.

— Слава Эшбахту! — закричал сержант из людей Рене, что слышал эти его слова.

Солдаты, что были рядом, собирались ближе, спрашивали и переспрашивали, о чём говорят офицеры, и когда узнавали, тоже кричали и славили его.

— Эшбахт! Эшбахт! — неслось над рекой.

Горцы, что плыли в последней лодке, оборачивалась испуганно, а те, что сидели устало на своём берегу, ожидая родных или помощи, смотрели угрюмо на ненавистный им берег, когда слышали ненавидимое ими имя.

А Волков поклонился всем и пошёл в свой шатёр, так как ему сообщили, что приехал господин Увалень и ждёт его.