Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Одну полукаратуну поставим прямо напротив ворот, вторую правее, а кулеврины вынесем ближе к берегу, думаю, что с воды они вряд ли полезут, но я велел и там выкопать капониры. Слева и сзади у нас будет фон Пиллен. Поставим караулы, у оврага и у реки врасплох нас не застанут. Мощи поставим в центре, у вашей палатки. Я велел сколотить помост вам под палатку. И окопать его.

В другой раз кавалер мог бы сказать ротмистру, что палатки у него нет, и что спит он в телеге, не постеснялся бы. Но теперь он захотел произвести на того впечатление. Глупая гордыня. Он кивнул в ответ Брюнхвальду и произнес:

— Лучше лагеря я бы не разбил.

Потом подъехав к Рохе сказал:

— Где то в телегах шатер Ливенбаха. Найди, и вели поставить мне. Брюнхвальд уже место приготовил.

— Брюнхвальд добрый офицер, — произнес Скарафаджо, — дело знает, а какой такой шатер, красный с гербами?

— Да. Поставь, зря, что ли, человек место готовил.

— Сделаю.

Роха и четыре солдата едва поставили роскошный шатер, в котором могло запросто лечь спать десять человек, как пришел Брюнхвальд:

— Дьявол, Фолькоф, вы специально злите еретиков?

— Чего? — удивился кавалер. Он только собирался зайти внутрь палатки.

— Убили их вождя и ставите его шатер, у них на виду, чтобы позлить их. Его же видно с того берега реки, — ротмистр смеялся.

— Да вряд ли они увидят с того берега, — отвечал кавалер. — К тому же другой палатки у меня нет, я до сего дня спал в телеге.

Теперь они смеялись вместе.

День уже покатился к вечеру, когда пришел очередной обоз с винного двора, солдаты, что пришли с ним сказали, что осталось вещей еще немало, но до темноты они все перевезут в лагерь у реки. Кавалер начал волноваться, он хотел сделать все сегодня и ничего не оставить в городе. И поэтому сам поехал сопровождать пустые телеги. Но волновался он напрасно, Пруфф уже собрал все, что осталось, ничего не бросил. И как только телеги прибыли, вещи быстро погрузили.

Последние вещи уже грузились на подводы, когда к кавалеру подошел брат Ипполит и произнес:

— Господин, а как же нам быть с тем солдатом?

— С каким солдатом? — не мог вспомнить Волков.

— С хворым, господин, что лежи в доме напротив винного двора. Может, мне остаться с ним, пока он не представится?

— Пошли, поглядим, — кавалер слез с коня, чтобы размять ноги.

Они, и Еган с ними, подошли к дому, что был напротив ворот склада, монах открыл дверь, и они вошли внутрь, там, в большой комнате прямо на столе, как покойник лежал солдат, он был без сознания, грудь его покрыта была язвами, на шее, под челюстью, надулись огромные лиловые волдыри.

— Солдат, ты слышишь меня? — сказал кавалер.

— Он не слышит вас, господин, он почти все время в беспамятстве, приходит в себя — только воду пьет, — сказал монах. — Думаю, что останусь тут с ним на пару дней, более он не протянет.

Кавалер глянул на юношу и не ответил ему, он протянул руку Егану:

— Еган, арбалет.

— Господин! Что вы надумали? — монах в ужасе уставился на Волкова.

— Ты причащал его? — спросил тот, ожидая пока слуга натягивал тетиву.

— Нет, не по сану мне, только смотрел за ним да молился.

Волков взял взведенное оружие.

— Не делайте этого. Господин. Грех это.

— Он не выживет? — спросил Волков.

— Кто ж от чумы выживает.

— Ну, тогда то не грех, если я буду тяжко умирать, так не дайте мне мучиться, — кавалер поднял оружие.

— Господин! — монах встал перед ним.

— Я не оставлю тебя тут, завтра поутру тут будут еретики, знаешь, что они делают с монахами?

— Что? — спросил юный монах. — Вешают?