Чужой мир - Ксения Власова (2020)

Я потянулась к кружке, слепо ее нащупала и пригубила кофе, чтобы сглотнуть ком в горле. Мне хотелось сказать что-то утешительное, но любые слова прозвучали бы сейчас банально и фальшиво, поэтому я решилась на ответную откровенность.

– Я улетаю на Цинф.

Лиди подняла на меня расфокусированный взгляд. Пару секунд я терпеливо ждала, когда она поймет смысл моих слов. Ее брови медленно сошлись к переносице, а в глазах вместе с осмысленностью появилась напряженность.

– Зачем?

– Не могу сказать. Это связано с Алексом.

– Навсегда?

– Нет, на какое-то время.

– Вот как… – задумчиво протянула Лиди и без перехода резко спросила: – Данишевский понимает, во что он тебя втягивает?

– О чем ты?

– Цинфийцы – варвары, спроси любого! – С каждым словом подруга распалялась все больше. Каштановые пряди рассыпались по плечам, а на макушке воинственно затопорщились короткие волоски. – Он совсем головой поехал? Ему политика дороже сестры?

Я была готова к чему-то подобному, поэтому фраза про то, что Алекс подставляет меня, почти не причинила боли. Я только чуть отклонилась и облокотилась на спинку стула, тем самым увеличивая дистанцию между собой и Лиди.

– Ты видела хотя бы одного цинфийца? – терпеливо спросила я и уточнила: – Вживую.

– Конечно, нет. Им же запрещен въезд на планету эрийцев.

– Правильно, а нам запрещено покидать ее, – кивнула я. – Так как же мы можем судить о том, варвары цинфийцы или нет?

Лиди молча открыла и закрыла рот. Растерянно протарабанила пальцами мотив какой-то популярной песенки и неуверенно возразила:

– Но ведь об этом все говорят. Ладно бы только эрийцы придерживались такого мнения (им давно веры нет), но ведь хвараны и карры тоже так считают…

Тут мне было сложно возразить, но, все же, тщательно подбирая слова и обдумывая их на ходу, я попробовала.

– И первые, и вторые давно сотрудничают с эрийцами. У них тесная торговля и налаженные культурные связи. При этом и те, и другие считают землян кем-то вроде домашних питомцев. Тебя это не настораживает?

– Сами они… Насекомые, – мрачно буркнула Лиди.

Хвараны и карры действительно напоминали огромных разумных насекомых. Возможно, из-за внутреннего неприятия их внешнего вида у землян с ними сложились весьма прохладные отношения.

– Иногда мне кажется, что человечество обречено на одиночество, несмотря на наличие других рас на планетах, – немного не к месту проговорила Лиди.

Я вздрогнула от этих слов, понимая, какой подтекст за ними скрывается, и вскинула на нее глаза. Она сидела, уставившись в опустевшую кружку, словно пытаясь что-то в ней рассмотреть, и напряженно кусала губы.

– Эй, Лиди… – мягко позвала я.

– А одному быть нельзя. В одиночестве лишь слабость, понимаешь? – торопливо, как будто я могла заставить ее замолчать, проговорила она.

– Я понимаю, – тихо согласилась я.

Встав, я обошла стол и, застыв возле Лиди, несмело раскрыла объятия. Та не спорила. Уткнулась мне в плечо и неожиданно разревелась.

– Он вернется, вот увидишь, обязательно вернется. Макс не бросит тебя.

– Ты знаешь, что нет. Теперь он вне закона, и если его поймают, то отправят в тюрьму как преступника. Майя, как преступника!

Я не умела утешать. Большую часть жизни я прожила одна, а из детства помнила только, как мама гладила меня по голове, когда я плакала, разбив коленки. Моя рука неуверенно взметнулась к волосам Лиди, и я провела по ним, как когда-то делала мама. Лиди всхлипнула сильнее и понесла совсем уж бред:

– Помнишь, в тюрьмах на Земле самой строгой мерой наказания считалась одиночная камера, где нельзя было заняться ничем иным, как размышлениями? Так вот, Майя, планета эрийцев – это наша одиночная камера!

В ответ я забормотала что-то оптимистично-бессмысленное, сама до конца не понимая, что же говорю. Неожиданно Лиди отстранилась от меня и подняла заплаканное лицо.

– Они совместимы с нами?