Милтон открыл факультет в начале 1900-х годов, и вот уже на протяжении почти целого века больница Фарранти оставалась одной из лучших частных психиатрических лечебниц в стране. Ри повезло, что её приняли сюда волонтёром, потому что даже неоплаченные должности занимались с молниеносной скоростью, как правило, аспирантами, чьи семьи имели гораздо больше влияния.

Следуя за Труди к её рабочему месту, Ри боролась с необъяснимым желанием обернуться.

— Мы можем хотя бы просмотреть документы? Должен же быть хоть кто-то, желающий узнать о кончине мисс Вайолет.

Труди тяжело вздохнула и подняла взгляд.

— Солнце, я проработала здесь более четверти века, и за всё это время ни одна живая душа не нанесла старушке визит. Её родственники либо давным-давно скончались, либо им наплевать. В любом случае это не моё дело. Как я уже сказала, организацией похорон займётся доктор Фарранти. Он всегда так заботился о мисс Вайолет.

Ри не могла с этим поспорить. Частная палата мисс Вайолет: спальня, ванна и гостиная – располагалась в южном крыле больнице, в тихом солнечном месте, а из окна открывался чудесный вид на мирный сад. Ри представила, как мисс Вайолет год за годом сидела на кровати и наблюдала, как сезоны сменяют друг друга. Вот она ждёт весны, а вот — когда зацветут фиалки под окном.

Труди взяла толстый пакет со стола и протянула его Ри.

— Вот. Если хочешь сделать что-нибудь полезное, отнеси это в кабинет доктора Фарранти. Он, скорее всего, уже ушёл, так что просто оставь пакет на столе его ассистента.

Ри обернулась и вгляделась в коридор.

— А мисс Вайолет?..

— А что с ней?

— Грустно бросать её одну вот так.

Лицо Труди смягчилось, и она по-матерински похлопала Ри по руке.

— Ты сделала для неё всё, что могла. Заботилась лучше, чем кто-либо за многие годы. Пришло время её отпустить.

Конечно, Труди права. Ри сама не понимала, почему приняла смерть мисс Вайолет так близко к сердцу. Она проработала в лечебнице всего пару месяцев, и, учитывая возраст мисс Вайолет, её смерть нельзя было назвать неожиданной. Принимая во внимание её состояние, некоторые назвали бы её кончину благословением. Несчастная наконец-то отмучилась.

Однако, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где находился кабинет доктора, Ри никак не могла избавиться от гнетущего ощущения. Скрип кроссовок прозвучал как шёпот, и она снова машинально обернулась и пристально посмотрела назад. Никого…

Наружная дверь в кабинет была открыта, и Ри быстро заглянула внутрь, прежде чем войти. Просторная приёмная оказалась шикарнее, чем она ожидала: обставленная со вкусом в приглушённых тонах, с мебелью из мягкой коричневой кожи и густыми восточными коврами на полу из тикового дерева. Она вошла и положила пакет прямо в центр стола, чтобы помощник доктора первым делом увидел его, когда придёт на следующее утро.

Лишь повернувшись к выходу, Ри заметила, что двойные двери, которые вели в кабинет доктора Фарранти, тоже были открыты, пусть и на щёлку. Один только звук его голоса остановил её, и она задержалась, желая не подслушать, а насладиться богатым тембром его баритона.

Раздался второй голос, разговор продолжился. Доктор был в ярости. Ри не посмела шевельнуться, испугавшись, что предательский скрип расшатавшейся половицы выдаст её присутствие.

— … вы не должны были сюда приходить!

— О, поверьте мне, Николас, мой рассказ стоит особого визита. К тому же, я подумал навестить Вайолет. Недавняя кончина моего отца позволила мне осознать, что ей недолго осталось. Надеюсь, вы закончили последний трактат.

По спине Ри побежали мурашки.

«Что связывает этого человека с мисс Вайолет?»

— Ваша забота трогает до слёз, — с сарказмом ответил доктор Фарранти.

— Как и ваша. Семейство Фарранти всегда так прекрасно заботилось о моей тёте.

«Тёте?! Значит, у неё всё-таки есть родственники. Но почему они объявились только сейчас?»