В который раз ее поражает странное обиталище Исидора Каценберга: водокачка в парижском пригороде, приспособленная под жилье. Ее друг воплотил в жизнь довольно оригинальную идею. Все уже перестали замечать высокие постройки, когда-то служившие резервуарами для воды, никто не знает, что некоторые проданы частным лицам, которые там поселились, как на мельнице или на маяке. Водокачка Исидора похожа на огромные песочные часы высотой в сорок метров.

Лукреция продирается сквозь сорняки, виляет среди мешков с мусором, брошенных здесь бессовестными людьми. Низ башни измалеван граффити, обклеен предвыборными плакатами и афишами цирковых представлений.

Она толкает ржавую дверь, даже не запертую на ключ. Стучать или звонить излишне, собственно, звонок на двери отсутствует.

– Вы здесь, Исидор?

Ответа не слышно, но в помещении горит свет. Пол усеян книгами, она переступает через любимые романы коллеги.

Он, наверное, наверху.

Девушка подходит к центральной колонне, в которой находится проход из нижней воронки в верхнюю. Внутри похожая на жгут ДНК винтовая лестница, ведущая наверх.

– Исидор! Вы наверху?

Она начинает взбираться по ступенькам. Как объяснил ей однажды Исидор, эта лестница защищает его лучше всякого замка. Она отпугнет любого грабителя, а сам он благодаря ей сбрасывает вес.

На верхний этаж она влезает обессиленная. Из-за двери доносится «Гимнопедия» Эрика Сати, любимое музыкальное произведение толстяка-журналиста.

Повернув дверную ручку, Лукреция выходит на платформу посредине цистерны. Вокруг морская вода. Отсюда открывается вид на бассейн и на скользящий вокруг центральной оси десяток дельфинов.

Исидор – большой ребенок. Некоторые играют в паровозики, а потом становятся машинистами локомотивов. У него был, видимо, аквариум с золотыми рыбками, а теперь вот это.

Дельфины выпрыгивают из воды, как будто сообщая хозяину о гостье.

Но он, стоя в тенниске и в шортах на краю цистерны, на так называемом пляже, погружен в работу. Перед ним огромная доска с древом вариантов будущего, он стирает одни листочки и вешает на ветки другие.

Опять занят будущим, думает Лукреция, прикидывает вероятности развития человечества, чтобы нащупать «путь наименьшего насилия».

Она переходит по мостику на пляж.

– Вот, – лаконично сообщает она и протягивает последний номер «Геттёр Модерн».

Исидор прерывает работу и с интересом листает журнал.

Наташа Андерсен в купальнике под заголовком, набранным крупными красными буквами: «ЗАГАДКА МОЗГА».

Он находит редакционную статью о «загадочном органе». Далее: статьи о химии мозга в процессе любовного соития, о различиях восприятия правым и левым полушариями, о фазах мозговой активности во сне, о болезни Паркинсона, поразившей звезд, Майкла Дж. Фокса и Мохаммеда Али, о болезни Риты Хейворт – Альцгеймере, об утечке в США французских умов, привлеченных заработками и налоговыми послаблениями, пространно о школе для сверходаренных детей в Ницце, фотографии мозга в разрезе, сделанные при помощи позитронной томографии. В конце два теста, один на IQ, где нужно развить логические цепочки, другой на память, со списками предметов, которые надо назвать, не подглядывая.

– Ни одной из этих тем мы не занимались! – удивляется Исидор Каценберг.

– Знаю, но так пожелала Тенардье. Это то, чего хочется читателям. Поэтому я перевела, немного подправила и по-новому расположила старые статьи из американской прессы. Ну, и добавила кое-что из интернета.

– О нашем расследовании здесь ни словечка! Зачем тогда Наташа на обложке?

Она подмигивает.

– Я превращаюсь в настоящую профессионалку, Исидор. Что поняла бы Тенардье из рассказа о наших злоключениях? Она бы ни слову не поверила.

Исидор внимательно смотрит на Лукрецию. Что такое кроется в этой женщине, спрашивает он себя, на что намекает ее шаловливый взгляд, сопровождающий серьезные речи?