«Приключение» носом зарылось в воду, но тут же вынырнуло и с бешеной скоростью рвануло в открытое море. Канат был натянут как тетива, а от того места, где он уходил под воду, в стороны расходились белые усы пены.

Да, Мамелюк явно любил запеканку.

— Спокойно! — крикнул Снорк. — Спокойствие на борту! Все по местам!

— Только бы он не ушёл на глубину! — повторял Снусмумрик, забравшись на нос.

Но Мамелюк мчался всё дальше и дальше в море. Вскоре берег позади превратился в узенькую полоску.

— Как думаете, надолго ли его хватит? — спросил Хемуль.

— В крайнем случае перережем канат, — сказал Снифф. — И если что, это вы во всём виноваты!

— Ни за что не перережем! — воскликнула Снорочка, решительно тряхнув своей коротенькой чёлкой.

Мамелюк ударил хвостом, развернулся и поплыл обратно к берегу.

— Он сбавил скорость! — крикнул Муми-тролль. Сидя на корточках, он следил за струёй воды в кильватере. — Начинает уставать!

Мамелюк действительно устал, но зато и разозлился теперь не на шутку. Он дёргал канат, резко поворачивал то в одну, то в другую сторону, и «Приключение» опасно кренилось.

Иногда, желая их обмануть, он затихал, а потом припускал с такой силой, что волны захлёстывали нос лодки. Тогда Снусмумрик достал губную гармошку и заиграл охотничью песню, а остальные притопывали в такт, не на шутку раскачивая палубу. И о чудо! Мамелюк вдруг перевернулся, выставив кверху своё огромное брюхо.

Второго такого брюха не было на всём белом свете.

Они молча смотрели на него.

Наконец Снорк сказал:

— Всё-таки я его поймал!

— Да! — гордо воскликнула его сестра.

Пока Мамелюка буксировали к берегу, дождь усилился. Платье Хемуля промокло до нитки, шляпа Снусмумрика обвисла.

— Должно быть, в гроте сейчас сыровато, — сказал Муми-тролль. Он сидел на вёслах и весь дрожал. — И мама, наверное, волнуется, — добавил он, помолчав.

— Ты хочешь сказать, что мы могли бы уже двигаться к дому? — уточнил Снифф.

— Да, и показать наш улов, — сказал Снорк.

— Идём домой, — решил Хемуль. — Чудачества хороши в меру — страшные истории, мокрые одеяла, самостоятельность и всё такое прочее… Но каждый день — нет уж, спасибо!

Они подложили под Мамелюка доски и дружно потащили через лес. В огромной разинутой пасти застревали ветки деревьев, а весил он сотни килограммов, так что им приходилось отдыхать на каждом повороте. Дождь лил всё сильнее. Когда они добрались до долины, Муми-дома за струями воды было не видно.

— Давайте ненадолго оставим рыбину тут, — предложил Снифф.

— Ни за что, — возмутился Муми-тролль.

И они двинулись дальше через сад. Вдруг Снорк остановился.

— Мы заблудились.

— Ерунда, — сказал Муми-тролль. — Вот дровяной сарай, а вон мост.

— Да, но где же дом? — спросил Снорк.

Странно, очень странно. Муми-дом пропал. Просто-напросто исчез. Они положили Мамелюка на золотой песок у крыльца. То есть, вообще-то, крыльца тоже не было. Вместо него…

Но сначала надо объяснить, что произошло в долине, пока Муми-тролль с друзьями охотились на Мамелюка.

Последний раз мы видели Муми-маму, когда она отправилась спать. Перед этим она бездумно скрутила шарик из папоротников Хемуля и уронила его в шляпу Волшебника. Ох, лучше бы ей не браться за уборку!

Потому что, пока дом стоял, погружённый в полуденный сон, папоротники начали самым волшебным образом прорастать.

Они медленно выползли из шляпы Волшебника и спустились на пол. Зелёные побеги и усики лезли вверх по стенам, по занавескам и шнуркам печных вьюшек, протискивались в щели, вентиляционные отверстия и замочные скважины. Во влажном воздухе стремительно распускались цветы и зрели фрукты. Огромные пучки листьев наползали на крыльцо, вьюны оплетали ножки столов и свисали с люстры, как змеи.