— Смотри мне в глаза, когда я тебя трахаю, — цежу сквозь зубы, не останавливаясь ни на секунду. — Запоминай. Каждый раз, когда на тебя будет залазить кто-то другой, ты будешь вспоминать свой первый раз.

Только сказав это, понимаю, что выдаю себя. Но Милана, похоже, не обращает на это внимания. Продолжает смотреть, прикусив губу. Подрагивает в такт моим резким и все более частым движениям.

Кончаю ей на живот. Встаю и выхожу из комнаты.

Я уже принял для себя решение.

Утром перед тем, как уехать в офис, захожу в комнату Миланы. Она ещё спит.

Сажусь на кресло напротив кровати и просто смотрю на нее. Подавляю в себе любое желание коснуться. Скрещиваю пальцы в замке.

Звонит телефон. Смотрю на экран и сбрасываю звонок.

Милана просыпается. Увидев меня, садится и ещё больше натягивает на себя одеяло. Почти до глаз.

— Ты можешь уйти, — говорю, глядя пристально на нее. — Водитель отвезёт тебя. Чтобы, когда я вернусь вечером, тебя не было. Это твой единственный шанс.

Она ошалело смотрит на меня.

— А деньги? Операция? — слышу, как дрожит ее голос.

Молча встаю и выхожу.

Если не дура, то сбежит сейчас же.

Так будет лучше. Для меня.

Слишком непростой клубок эмоций вызывает ее присутствие во мне. Я теряю себя. Боюсь совсем потерять контроль.

Я получил, что хотел. Унизил и растоптал. Причинил боль.

Пришло время найти ответы на вопросы. Это требует здравого ума и холодного расчета. Никаких эмоций. Никаких чувств.

34. Милана

Я остаюсь одна. Так и сижу, накрывшись одеялом, пока не слышу рев отъезжающей машины. Только тогда осмеливаюсь встать с кровати.

Тело ноет, особенно остро ощущается тянущая боль внизу живота.

Проходя мимо зеркала, замечаю в отражении синяки на своем теле. На бедрах явно видны отпечатки пальцев этого подонка. На запястьях следы от наручников.

Облизываю губы и чувствую неприятные ощущения в уголках губ. Они потрескались из-за этой чертовой штуки.

Из всего происшедшего я помню лишь боль и страх. И каждый шорох отзывается во мне этими двумя чувствами. Вдруг это опять он?

В открытое окно доносится шелест деревьев и мой взгляд скользит на балкон.

По телу пробегает мелкая дрожь от воспоминаний. Было ещё что-то, кроме боли и страха. Какое-то новое ощущение. Память прорезает вспышка и я прикусываю губу.

Нет. Это не может нравиться. Это неправильно.

Но с горечью понимаю, что нравилось. И на балконе. И в кровати, где сама раздвинула ноги, чтобы избежать ещё большего унижения.

Даже тогда, когда он терзал мое тело, я отвернулась и прикусывала щеку, чтобы сдержать стоны.

Стук в дверь освобождает меня от этих воспоминаний.

Он никогда не стучится. Значит, можно не так бояться. Пытаюсь унять дрожь.

Входит Рузана. Молча кладет мою сумку и новые джинсы с майкой на стул и выходит.

Хватаю сумку и роюсь в ней в поисках телефона. Он здесь. Но совершенно разряжен. Черт.

Сдираю этикетки с новой одежды и быстро одеваюсь. Так чувствую себя немного увереннее.

Выбегаю из комнаты и несусь, перепрыгивая через ступеньки.

Пытаюсь открыть замок на входной двери, но он не поддается. Слышу сзади шаги. И боюсь обернуться.

Чья-то огромная рука тянется к замку и одним движением открывает его. Потом распахивает дверь и я пулей вылетаю из этого проклятого дома. И сразу же утыкаюсь в чью-то каменную грудь.

— Эй, полегче, детка, — слышу усмехающийся грубый бас.

Меня хватают за плечи и слегка трясут.

Поднимаю глаза. Передо мной стоит какой-то здоровый мужик. Просто шкаф.

Не отпуская мои плечи, он спрашивает того, кто стоит у меня за спиной:

— Хозяин дома?

Вздрагивают он слова «хозяин» и мужик переводит на меня удивленный взгляд.

— Замёрзла?

Мотаю головой.

— Нет, — отвечает голос сзади, — Дамир Зарипович уехал. С утра.