Беглец - Виталий Останин

Противники на кораблях заметили их значительно позже, чем могли бы, спасибо ядовитому туману. Маневрировать под огнем крепостей было затруднительно, поэтому корейцы попытались отойти и перегруппироваться, чем сполна воспользовались мои стрелки.

Все происходило медленно, но как-то… не знаю, неотвратимо, что ли. С моего наблюдательного пункта все выглядело примерно так: крохотные букашки лодок скользят к крупным жукам, которые неуклюже разворачиваются и пытаются расползтись кто куда. Затем будто рывком брандеры загораются, с их бортов, невидимые отсюда, сигают полуобнаженные пловцы, а сами зажигательные тараны устремляются в самую гущу корейского построения.

Второй и третий эшелоны заметили новую угрозу и довольно оперативно покинули зону поражения, отойдя на пару сотен метров. А вот те, кто принял на себя удар моего примитивного газового оружия, уйти не успели. Максимум, на что хватило мастерства кормчих, — это разомкнуть строй, чтобы один загоревшийся корабль не стал факелом, который подпалит второй. Но и то не у всех.

В итоге брандеры вошли в эту собачью свалку и тут же к небесам вознеслись языки пламени. Глиняные горшки, закрепленные на бортах лодок, треснули от столкновения, выплескивая масло на воду, а горящие костры воспламенили его.

— Очень хорошо! — воскликнул Чэн Шу с такой кровожадностью, что я даже поморщился.

Мне-то самому никакого удовольствия не доставляло знать, что сейчас в километре от нас в результате моего приказа заживо сгорают сотни человек. Как бы ни зачерствел здесь душой, все же я являлся продуктом воспитания двадцать первого века, со всеми его заморочками по поводу ценности человеческой жизни и прочего. А вот тесть был плотью от плоти древнего Китая. Он искренне радовался гибели врагов.

— Да, удачно вышло, — тем не менее ответил я без эмоций.

Не каждая из полусотни лодок нашла себе цель, некоторые так и поскользили дальше вниз по течению. Но и тех, что столкнулись с кораблями, хватило на то, чтобы первый эшелон корейского наемного флота перестал существовать. Десять кораблей горели, превращаясь в головешки за какие-то считанные минуты. Некоторые сталкивались друг с другом. Их экипажи сгорали в огне или тонули, пытаясь найти спасение в воде. Лишь шесть джонок вырвались из огненного ада, в который превратился участок реки.

Силы вторжения получили даже не щелчок по носу, а существенный такой пинок в живот. Меньше чем за час сражения на воде они потеряли около трети своего флота. Бой же еще толком и не начался.

— Мне даже начало казаться, что сегодняшний день мы переживем!

Не удержавшись, я оглянулся на отца своей жены и хмыкнул.

— Вам, дядя Шу, еще с внуками возится. Прошу, больше веры в силы их отца.

Сносимые течением горящие суда — их ведь больше никто не удерживал на курсе — постепенно скрывались из виду. Оставшиеся джонки корейцев, выждав, пока путь к крепостям не откроется, вновь двинулись в наступление. Пусть и потрепанный, флот вторжения все еще оставался серьезной силой, способной справиться с нами. И враг это понимал.

Да и действовал он более осмотрительно. Никакого лихого кавалерийского наскока, как в первую попытку! Осторожное приближение на дистанцию выстрела, тщательно выверенное расстояние между судами, которое позволит маневрировать в случае новой опасности. Плотность стрельбы, конечно, снизится, но, по мнению их командира, его все равно было в избытке против трех крепостей и восьмидесяти стоящих позади джонок.

Он даже выдвинул вверх по течению десяток кораблей, чтобы заблокировать новые брандеры, если они еще остались. А они остались. И именно сейчас начали движение.