Красавец для чудовища - Евгения Кретова (2019)

– Паразит, – Инга расслабилась, позволив ему гладить себя по плечу. – Только имей ввиду: тебе ничего не светит. Я убежденная холостячка и мужененавистница.

– Угу, – он задумчиво отозвался, разглядывая ее профиль. – Я уже это заметил. Дважды.

– И вообще я тебя старше.

– Молодость – это тот недостаток, который быстро проходит. Это не я сказал, это Гете. А Гете что попало не скажет.

Он дотронулся до ее подбородка, повернул к себе. Нежно коснулся губами уголка рта, обхватил за талию и усадил себе на колени. Инга выдохнула и, не задумываясь, обвила руками его шею, запустила пальцы в шевелюру.

Мужская ладонь мягко легла на затылок, поцелуй обжигал, Инга забыла дышать, застонала, высвобождаясь, подставляя поцелуям шею и плечи. Его дыхание на ключице, голова кружится, связь с реальностью теряется. Только его руки. Его дыхание и требовательные ласки. Почти больно, почти невозможно, почти на грани.

Мысли крутились, как пустые жернова.

Пискнул лифт, где-то далеко, в другой реальности.

– Здрасьте, Инга Пална.

Инга ахнула, отшатнулась от Швецова, как школьница, благо тот держал ее крепко и не дал завалиться на бок.

В холле, уставившись на них в упор и приоткрыв рот от удивления, стояла женщина в синем халате. Чуть за пятьдесят по виду. Платок съехал на затылок, желтые резиновые перчатки свисали из кармана. Ведро, швабра и тележка с химикатами замерли у лифта Женщина окинула взглядом обнимающуюся, растрепанную пару на полу – Василий как раз почти освободил Ингу от блузки, – мусорный пакет рядом, растерянно спросила:

– А чего тут происходит-то?

Инга судорожно соображала, как зовут уборщицу. Кажется, Татьяна. Или Надежда? Всплыла в памяти расчетка: Надеждина Татьяна Васильевна, точно! Инга стряхнула руки Швецова с собственной груди, легонько стукнула его по подбородку, заставив закрыть рот. Молодой человек клацнул челюстью и шумно сглотнул. Инга встала.

– Татьяна Васильевна, а мы вот устроили генеральную уборку, знаете ли. Очень много мусора, – она запахнула блузку.

Уборщица медленно кивнула:

– Так я-то в столах не прибираюсь. Пыль, полы помыть, панели. И окна раз в месяц изнутри. А снаружи верхолазы моют, – она с опаской поглядывала то на Ингу, то на улыбающегося на полу Швецова.

– Татьяна Васильевна, а вам бесхозная коробка с документами не попадалась случайно? – он растер лоб, будто смахивая с лица усталость.

– Попадалась, – Инга и Швецов переглянулись. Инга так и осталась стоять с застегнутой на две верхние пуговицы блузкой. Василий посмотрел на уборщицу снизу вверх, медленно поднялся.

– И где она? – тихо спросила Инга.

Татьяна Васильевна пожала плечами:

– Так в кабинет Инге Павловне и отнесла.

Василий стукнул себя по лбу, звучно ругнулся:

– Ч-черт, мы же в твоем кабинете не смотрели даже!

– Что, вот прям под носом? – Инга растерянно посмотрела на него.

– Пойдемте, покажете, куда вы его поставили, – Василий сделал приглашающий жест, пропустил Татьяну Васильевну вперед, подтолкнул Ингу за ней.

Уборщица торопливо прошла в кабинет начальницы, замерла у дивана:

– В короб убрала.

Василий выдвинул ящик для хранения белья: картонная архивная папка с маркировкой на лицевой стороне «Май 2018 года, папки №№ 18-20, первичная бухгалтерская документация». Он бросил короткий взгляд на Ингу, вытащил короб, поставил на ковер. Под ней обнаружил тонкую архивную папку с номером «24» на боку.

Инга выдохнула:

– Я же смотрела там сегодня вечером, когда плед доставала. Я даже не видела…

– А зачем вы ее сюда убрали, Татьяна Васильевна?

Уборщица смотрела на них испуганно: