Порочные - Мира Вольная (2020)

— Нет. Я не могу, — слова ранили, ощущались на языке битым стеклом, хрустальной пылью. — Дело не во мне, — вздохнула, проглатывая и заталкивая подальше все те слова, что так и рвались с языка. — Дело даже не в Марке.

— В ком тогда, Эмили?

— В чертовой волчице, Крис, — чуть дернула я уголком губ.

Макклин сощурилась, еще раз внимательно всмотрелась в мое лицо, отступила на шаг, позволяя мне пройти мимо.

— Знаешь, Эм, — проговорила девушка, когда я поставила ногу на первую ступеньку крыльца, — вали. Ты не заслуживаешь Маркуса, никогда не заслуживала. Только и умеешь, что убегать, только и умеешь, что прятать голову в песок. Ты слишком бесхребетная для ученого, Эмили.

— Я не могу ее удержать, — вздохнула, уставившись на дверь прямо перед собой. — Связь крепнет. Я сорвусь, раздвину перед Реми ноги, и тогда все точно выйдет из-под контроля. Тогда дороги назад не будет.

— Маркус знает?

— Нет! — обернулась я к волчице. Обернулась так резко, что закружилась голова, и мне пришлось вцепиться в перила, чтобы не свалиться. — И ты не расскажешь ему, потому что, если у меня ничего не получится… — я не договорила, просто не смогла выдавить из себя слова.

Кристин нахмурилась еще сильнее, скрестила на груди руки, губы кривились, горела обжигающая злость на дне ее глаз.

— Что ты собираешься делать, Эм?

Черт, Крис, видимо, нахваталась этого у Конарда — научилась задавать правильные вопросы. И не просто задавать, а требовать ответа.

— Какая разница? — передернула я лопатками, снова отворачиваясь. В голове тикали невидимые часы, стучала в висках кровь.

— Я расскажу все Джефферсону, — прозвучало угрожающе и слишком жестко, чтобы я могла усомниться в твердости ее намерений. — Так что ты будешь делать, Эм?

— То же, что сделала, когда уехала отсюда в прошлый раз — выскрести из собственной жизни дерьмо, стать собой, — проговорила, дойдя до двери.

Крис не произнесла больше ни слова, только тихо шуршал гравий под ее кедами, когда волчица все-таки отвернулась, чтобы уйти, и этот звук царапал меня точно так же, как камни скребли подошвы красных кед. А я стояла, вцепившись в холодную дверную ручку, уговаривала себя, что все делаю правильно, что сейчас просто больше ничего не смогу. Что у меня просто нет других вариантов. И дышала, борясь с желанием заорать.

Джереми ждал меня у моей машины, когда я снова оказалась на улице, держал в руках контейнер с новой сывороткой и до бешенства широко улыбался.

— Тебе не обязательно ехать со мной, — проговорила, намереваясь обойти тачку, чтобы сесть за руль. Но волк схватил меня за локоть, останавливая, сжал почти до боли. Запах оборотня снова окутал и опутал паутиной липких желаний.

— Обязательно, Эмили. И за рулем буду я.

— Это моя машина, — покачала головой. — И мой пациент, твое присутствие не…

— Я еду с тобой, Эмили, — почти по слогам повторил он, глядя мне в глаза. — И я за рулем. Не заставляй меня повторять наш урок.

— Урок? — прошипела я. — Ты действительно такой мудак, Реми? Или притворяешься?

Хватка волка на моем предплечье стала сильнее, теперь действительно болезненной, в глазах вспыхнула злость. В одно мгновение из неуверенного дерганного лаборанта оборотень превратился в ублюдка.

— А ты действительно такая смелая? Или притворяешься? Ты — моя. Моя сука. И я могу сделать с тобой все, что захочу. Могу приказать, и ты не посмеешь противиться, потому что твоя волчица, в отличие от тебя, знает, что своему самцу «нет» не говорят, — и уже другим тоном, примирительным и извиняющимся: — Прости, Эм, но ты вынуждаешь меня. Мне так же тяжело, как и тебе, наверное, еще тяжелее, потому что все-таки это я укусил тебя, потому что твоя кровь не оставила мне выбора. И мне чертовски тяжело совладать с желанием завершить нашу связь. И уж тем более я не готов оставить тебя наедине с двумя посторонними самцами.