— Навел справки? Все происходит как обычно?

— Док все еще перед дверью, мы единственные в туалете.

— Ладно, выдохни немного, все пройдет хорошо.

Де Риттер быстро просекла.

— Вы там что, надо мной прикалываетесь? Ронан сейчас мочится в склянку за Сэма, так, что ли? — Она не могла поверить в это. — Вы не можете удержаться, чтобы не нарушать профессиональный кодекс, или для вас это просто игра?

Кост широко открыл дверь кабинета.

— Парни из отдела внутренних расследований в зале заседаний. Если хочешь поговорить с ними, я тебя провожу.

Йоханна вышла из кабинета; он же предпочел отступить, чем воспрепятствовать ей. Что касается Сэма, тот перешел в критическую зону стресса.

— Как ты думаешь, что она сейчас сделает?

— Думаю, то самое и сделает. А еще думаю, что тебе пора завязывать с косяками, ты уже не подросток.

— Чувствую себя полнейшим ублюдком.

Вошел Ронан и бросил Сэму непрозрачную бутылку.

— «Гран Крю» две тысячи двенадцатого, употреблять в умеренных количествах. — Его улыбка стерлась. — Кого хороним?.. А Йо? Где она?

* * *

Выполнив требования окружного комиссара Абассиана, Кост вернулся к своей группе подводить итоги. По пути его перехватили.

— Капитан Кост?

Он обернулся. Мужчина, которого он увидел, был не отсюда. Кост понял, что в первый раз встречает знаменитого…

— Представлюсь: Люсьен Мальбер.

— Комиссар Мальбер, я рассчитывал переговорить с вами в течение дня.

— Комиссар, но на пенсии. Я здесь, чтобы помочь по административной части. Я угощу тебя кофе?

Перед автоматом Мальбер начал танец человека, ищущего по карманам несколько монет. Кост покормил автомат сам и разочарованным жестом пригласил Мальбера набрать желаемый номер. Томатный суп. Решительно, Мальбер сделал все, чтобы не понравиться. Дальнейшее укрепило капитана в этой мысли.

Согласно традиции, когда двое полицейских знакомятся, оба изучают своего собрата, как псы, нюхающие друг у друга под хвостом.

— Я работал в бригаде полиции нравов в Париже. В течение двадцати лет. Затем моя мать серьезно заболела — рак, — и я предпочел выйти на пенсию чуть раньше, стал заниматься ею. После ее смерти я подумал, что надо бы замутить с вами историю, чтобы не умереть со скуки.

Но Кост прекрасно понимал, что Мальбер здесь не только ради компании.

Во всяком случае, у Новьелло — энциклопедии уголовной полиции — была совсем другая версия карьеры якобы образцового сына. Там было куда меньше больной матери и куда больше грязных денег и проституток. Так или иначе, Кост слушал его, не перебивая.

— В начале года у вас было дело — пакистанец без документов, найденный замерзшим неподалеку от молитвенного дома сикхов, с пулей в горле. У меня несколько таких же случаев — убийства, совершаемые по приговору пакистанской мафии. Вот я и подумал, нельзя ли попробовать сопоставление в SALVAC.

Кост предложил продолжить разговор в кабинете, выделенном Мальберу, — в более спокойной обстановке дойти до сути дела. Едва закрылась дверь, как он схватил комиссара, прижал к стене и заорал тихим криком, сквозь сжатые зубы:

— Хватит! Никто ничего больше не прячет под сукно! Зови кого хочешь и скажи, что с этим покончено. Мы — полицейские, черт побери, это хоть что-нибудь еще значит?

Против всякого ожидания, Мальбер состроил широкую улыбку, и Кост, удивленный, выпустил его из захвата. Низенький человечек поправил пиджак и галстук кричащей расцветки. Так улыбаются только с полной победой в кармане.

— И что ты сейчас сделаешь, Кост? Пойдешь в отдел внутренних расследований? Тебе повезло — они сейчас в зале заседаний, и если хочешь поговорить про своего друга Матиаса Обена, я составлю тебе компанию.

Сукин сын… Кост позволил ему продолжать.

— Что, нащупал «код девяносто три» и это тебя мучает?.. Не потянешь справиться с этим, силенок маловато. Кого ты защищаешь, шлюх и бродяг?