Опять! Автобус со страшным скрипом притормозил возле остановки. Я убрала за ухо волосы, упавшие на глаза.

Похоже, водитель решил не испытывать в этот раз терпение пассажиров – остановился, как положено, и открыл двери. Желающих прокатиться в такую прекрасную погоду нашлось немало: целая орава первоклашек во главе с учительницей с шумом влетели и рассосались по сидениям в хвосте салона, а следом за ними вползли и заняли места рядом с водителем две ворчащие и спорящие друг с другом бабушки. «И как пенсионеры вообще выносят такую жару в своих пальто, зашторенных буквально по подбородок? – подумала я. – Да еще и в глухой вязаной шапке в комплекте с платком, плотно обернутым вокруг шеи. Загадка».

Втянув носом приятный свежий аромат весны, вдруг ворвавшийся в салон, я еще раз утвердилась в мысли, что, все-таки, лучше этого времени года и быть не может. И плевать на лужи, на грязь, которую приходится месить собственной обувью вплоть до конца апреля, плевать на серые кучи снега и мусор после зимы на газонах. Это же весна! И ничего не может быть прекраснее нее!

Но взгляд на часы быстро вернул меня в реальность: я нетерпеливо постучала пальцами по коленке и покосилась на спину водителя. «Пора бы и отправляться, чего он там ждет?» У меня важный зачет, нельзя опаздывать. Он что, уснул там? И тот, словно услышав мой внутренний монолог, обернулся, полоснул по мне хмурым взглядом и лениво нажал кнопку, закрывающую двери.

«Вот так уже лучше. А теперь поторопимся, иначе…»

Дверь, почти закрытая до конца, заскрежетала, перехваченная чьей-то рукой. Я увидела сначала пальцы – длинные, покрытые цветными татуировками от ногтей до запястий, увешанные странными массивными кольцами-печатками. Они вцепились в нее и с силой дернули в обратную сторону. Ветхая конструкция не стала сопротивляться – открылась податливо и мягко.

Через секунду вслед за костлявой рукой появилось такое же худощавое тело. Это был… парень. Высокий, сутулый, в вытянутой, длинной серой футболке, непроницаемых черных очках и потертой кожанке. Он запрыгнул на ступеньку. Я замерла. Голова его качнулась из стороны в сторону, пугающе и опасно. Он словно хищник выискивал глазами жертву, хотя, именно глаз и невозможно было разглядеть сквозь черные стекла очков.

Перестав мотать головой, незнакомец взялся за поручень, обвив тот своими безобразными тонкими пальцами, и как-то странно покачнулся, хотя автобус еще не начинал движение. Наклонился всем телом на металлический релинг справа и снова принялся сканировать салон взглядом.

Я выпрямилась, стараясь не дышать. Еще не хватало, чтобы этот наркоман занял место напротив меня. Бледный, помятый, явно страдающий от похмелья или чего там у них, нариков, бывает, он навалился на поручень, ожидая, пока автобус тронется и наберет скорость. Навис надо мной, как многоэтажка, угрожающе покачиваясь, и уставился…

«Да блин!»

Опять мне не повезло. Это чучело заприметило-таки свободное место!

Парень отпустил поручень, сделал шаг и рухнул на сидение напротив, точно тяжеленный мешок с картошкой. Ну, или с костями. Потому что он явно был изможден, как и все любители курнуть, закинуться чем-нибудь запрещенным или уколоться. Сел, вытянул свои длинные худые ноги в узких черных джинсах, расслабил плечи и завис, глядя куда-то сквозь меня.

По спине пробежал холодок. Взгляд этого чудилы явно был направлен в мою сторону, но вполне могло статься, что он просто спит, а не рассматривает брошку на моем пальто. Я прижала к себе сумку и робко опустила глаза. В пол. А как? Не на него же глядеть? Если он такой наглый и бесцеремонный, пусть пялится на меня. Но лично я так не могу.