Аглае было абсолютно все равно, останутся следы или нет. Она рассматривала тонкую ткань золотистого полога. Мысли лениво перетекали от одной к другой. Итак, она оказалась здесь по воле Аглаиды, дочери этого самого князя, который сейчас смотрел на нее слезящимися глазами. Каким-то образом злобной стерве удалось перетащить ее из одного мира в другой. Стоп! Она же сказала, что она ведьма. И сделала ведьмой Аглаю. Иначе как еще объяснить молнии, блуждающие по телу, стаю воронья, набросившегося на нее, и землю, которая затягивала в себя, как в могилу? Вот тебе и детские сказочки. Раньше, когда была ребенком, она обожала сказки. Перед сном мама всегда читала ей одну-две, и Аглая воображала себя персонажем чудесной истории. Не главной героиней, нет. Просто одной из жительниц волшебной страны, таинственного волшебного мира. У нее обязательно была бы своя история. Свои приключения. Свой принц. Иногда эти фантазии настолько сильно ее захватывали, что Аглая отключалась от реальности. Просто выпадала из нее, погружаясь в омут собственного воображения. Но однажды пришлось повзрослеть. И забыть про то, о чем мечтала. А теперь мечта сбылась. Таким вот извращенным ненормальным образом. Если сильно верить, все действительно получится. Но Аглая хотела не этого!

Князь вдруг наклонился прямо к ее лицу и встревоженно зашептал:

— Дочка, признайся: ты… кто-то уговорил тебя это сделать? Мужчина?

Аглая удивленно вздернула брови. Старик явно испытывал неловкость, говоря об этом. Похоже, он думает, что она пыталась сбежать с любовником. Черт! Не она, а его настоящая дочь.

— Не бойся мне признаться. Он… обесчестил тебя? Только скажи, кто это был. Мерзавец наверняка вознамерился получить престол, совратив тебя.

Князь ожидал ответа. Он выглядел искренне обеспокоенным, а Аглая даже не представляла, что ему ответить. Как она вообще должна к нему обращаться? Голова закружилась, а перед глазами потемнело. Нужно что-то придумать, но что?.. Ладно, пока поиграет в дурочку.

— О чем вы… князь?

Он удивился и тут же нахмурился.

— Аглаида…

Он собирался еще что-то сказать, но дверь без стука отворилась, и вошел еще один старик. Он был смутно знаком, как будто Аглая его уже видела.

— Вируш! Ну наконец-то! — Князь вскочил с кровати и указал на плечо Аглаи. — У Аглаиды открылась рана. Твои вчерашние снадобья не помогли. И на лицо посмотри! Совсем не заживает.

Конечно! Это же тот самый старикан, который ее вчера ощупывал. Лекарь. Он прошаркал к ее кровати, опираясь на кривую толстую палку. Почему-то весь его облик вызывал в Аглае отторжение. Она так напряглась, разглядывая его, что даже не отреагировала на слова князя. У нее что-то с лицом? Да и все равно. Лекарь приблизился.

Он был наряжен в серый плащ и даже не снял с головы капюшона, из-под которого свисали седые космы. Нечесаная борода торчала во все стороны. Длинный крючковатый нос, искривлялся в нескольких местах. Но хуже всего было выражение лица. Нахмуренные кустистые брови, странный лихорадочный блеск глаз, какая-то недобрая улыбка. Он все время облизывал губы и шумно дышал. Аглаю аж передернуло от отвращения. Она вздрогнула и повыше натянула одеяло.

— Позвольте, я осмотрю вас, княжна.

Он потянулся худыми пальцами к краю одеяла. Аглая резко мотнула головой, чем спровоцировала приступ тошноты:

— Не надо меня осматривать!

От одной мысли, что он к ней прикоснется, к горлу подступила желчь.

— Аглаида, доченька, Вируш должен проверить твои раны.

Сквозь зубы Аглая процедила:

— Со мной все в порядке.

Вируш мерзко улыбнулся уголками рта:

— Вы скромны и благочестивы, княжна. Но я лишь лекарь. Да к тому же стар. — Он издал сухой смешок, больше похожий на скрежет.

— Действительно, Аглаида. Это же Вируш! Ты чего? Позволь ему осмотреть себя.