— Не бойся, — усмехаюсь я, одной рукой стаскивая штаны. — Никому не позволено нам мешать, девочка, — шепчу как заклинание.

— Может, лучше в спальне? — хитро улыбается Кира.

— Хочу здесь, — рычу я, усаживаясь на шезлонг и потянув ее к себе. Шакира не упирается, но всем своим видом показывает, что заниматься любовью в бассейне — не самая подходящая идея.

А когда моя невеста, сдаваясь, вздыхает, чувствую себя победителем. И побежденным одновременно. Невероятно, но мне кажется, что мы с Кирой и не расставались. Как будто не было этих пятнадцати лет. Или она все эти годы жила в моем сердце и никуда не уходила?

«Глупости, — отмахиваюсь от собственных мыслей. — Иначе, я не отпустил бы ее с такой легкостью…»

Я лениво веду ладонью по упругому животу Киры, перемещаю руку чуть выше и неожиданно вспоминаю странные слова, невесть откуда взявшееся у меня в голове «Ты лежишь, словно овощ на грядке, вся такая зрелая, загорелая…»

— Не знаешь такую песню? — напеваю я на ушко Шакире непонятные строчки. И сам себя корю за глупые разговоры. Сейчас она обидится на сравнение с овощем, и я пропал…

— Это же Кузьмин, — смеется Кира, прижимаясь ко мне.

— Плещет волна, лижет пятки.

Ты лежишь, словно овощ на грядке.

Вся такая зрелая, загорелая,

Как дочь далёкой республики Чад, — напевает она радостно. — Мы ее пели в школе. Ты забыл?

— Помню, конечно, — вру я, притягивая Киру к себе и снова целуя ее. Мои губы скользят по шее, потом спускаются ниже. И когда язык обводит вокруг пупка влажную дорожку, моя девочка со стоном предлагает:

— Пойдем в спальню, Лешенька, — бормочет Кира. — Я замерзла.

— Здесь согрею, — бурчу я, прижимая ее к себе здоровой рукой.

— Согрей меня в спальне, милый, — фыркает она и, поднявшись на ноги, тянет меня за собой. — Ну, Леша-а-а, — тянет как маленькая.

«Вот интересно, та же Симона смогла бы так? Или лежала бы бревном рядом и изображала африканские страсти? И не только Симона, любая другая. Для любой из этих женщин мое слово закон. Лишь только Кира общается на равных. И не включает в башке калькулятор. Даже когда я водил по дому, она радовалась за меня, а не подсчитывала, сколько стоит каждый предмет интерьера, и явно не думала, что сорвала джек-пот, — думаю я по дороге. — И даже потом добрая и бесхитростная Шакира лишь чмокнула меня в щеку и промурчала довольно «Рада за тебя, Воскобойников!».

— Может, посмотришь пост для блога? — спрашивает Кира, пока мы ждем доставку ужина. Треска с печенью и кабачками и свиные ребра в апельсиновом соусе должны прибыть к нам из моего любимого «Воронежа». А вот гамбургеры и картошку фри Кира заказала в Макдональдсе.

— Явный перебор, милая, — хмыкаю я немного растерянно. Вполне хватит и Доширака.

— Не для себя стараюсь, — заговорщицки подмигивает она, получая заказ. Достает одноразовую посуду и, разложив на тонких белых тарелках нехитрую снедь, делает несколько фотографий.

— Можем угостить охрану. Или выкинуть… Свою функцию они выполнили, — заявляет она, отсылая фоточки всему составу НКВД. Мама звонит первой и всхлипывая умоляет не есть эту гадость, а сестры заваливают меня сообщениями о вреде фаст-фуда и пластика.

— Поздно, — отправляю им сообщение. А весь пакет отдаю пацанам из охраны, хотя уже готов сожрать и гамбургеры. Жрать хочется неимоверно, а доставка нашего ужина все задерживается.

— Давай пост, Кирюшенька, и фотографии, — вздыхаю я, пытаясь занять себя хоть чем-нибудь.

Буквально сразу мне на колени падает ноутбук, а сама Кира устраивается рядом. Я всматриваюсь в скупые строчки и мрачнею. Текст хороший. Немного ернический, но по-доброму. Скупо без подробностей Шакира излагает известные факты. Снова не лестно отзывается обо мне. Но это правильный ход. Менять стиль постов ни в коем случае нельзя.