Мой Орк. Другая история - Лора Вайс (2020)

— Сядь, — указала на скамейку, после чего налила в чашку ягодного отвара и поднесла девушке, — выпить. Что они тебе сказать?

— Ничего толком, — взяла чашку.

— Ладно, ты не дрожать. Я найти Садат и все у нее узнать.

— Благодарю, гэл Макора, — подняла на нее полные слез глаза. — Вы ко мне очень добры.

— Не должны девочки страдать, неправильно это. У меня тоже быть дочь. Хорошенькая уродиться, клыки аккуратненькие, волосы густые, черные, фигура всем на зависть, правда, быть мельче всех наших, — и скорее отвернулась к плите.

— И где теперь ваша дочь? — отпила сладкого отвара.

Однако орчанка лишь махнула рукой.

— Работать будешь здесь, у меня, — произнесла не своим голосом, — как я узнать, что от повитухи, рассказать тебе.

— Хорошо.

— Габан, габан… давай-ка, почистить мне кореньев. Ужин не за горами. Оруки когда голодные, злые.

Эйва быстро допила отвар и побежала в холодный погреб за кореньями. Уж очень хотелось остаться в кухне, да еще и рядом с этой большой, но как оказалось, добродушной орчанкой. Чего не скажешь о Фарате, смотрительница одним своим видом пугает. Ясно и понятно, она людей на дух не переносит, но вынуждена терпеть, работа такая.

Через час наконец-то закончила с кореньями — начистила целую корзину, которую даже поднять не смогла, так волоком и потащила к столу Макоры. И вдруг уперлась во что-то твердое, а обернувшись, чуть в корзину не шлепнулась от страха. Напротив стоял Тарос. Стоял и смотрел на нее с легкой усмешкой. Эйва в свою очередь точно оцепенела. Да он преследует её.

— Сегодня ты отнести мне ужин, — склонился, взял корзину и поставил на стол.

— Не понесет она тебе ужин, — раздался голос поварихи, — Фарата строго-настрого запретила выпускать ее из кухни.

— А если понесет? Ты что же, побежишь докладываться? — уперся кулаками в стол.

— Я не побегу, колени уже не те, — улыбнулась, — побегут другие. За ней присматривают, бэр Тарос. Оставь девчонку в покое. Она незрелая, понимаешь? — заговорила тише. — Не сможет она быть с таким, как ты.

— А с вожаком, значит, сможет?

— И с ним не сможет.

— Я ее чую, она готова к…

— Не готова, — посмотрела на него строго, даже зло, — угробишь ее и все. В первую же постель.

— С чего такая уверенность? — сложил руки на груди.

— Уж я знаю, о чем говорю. На белом свете живу не первый день.

— Не ты ли послала ее ко мне?

— Послала отнести миску с едой, а не в постель лечь, не путай. А коль понравилась она тебе, веди себя не как привык. Жди.

— И дождусь только одного, как Фарата подложит ее под Кархема, — так же прошептал, — вижу, ты прониклась к ней. Так помоги, поговори со смотрительницей. Я девчонку не обижу.

— Она меня слушать не станет. Я ей не указ. Нужно, иди и сам говори.

Тогда Тарос повернулся к Эйве, до чего ему хотелось подойти к ней, вдохнуть запах. Самка так и не идет из головы, всю прошлую ночь промаялся. Желание ощутить её не смогла погасить ни одна из наложниц. Какое-то наваждение, иначе не назовешь.

— Ладно, — буркнул себе под нос и поспешил на выход.

А Эйва растерянно посмотрела на Макору.

— Хотеть он тебя, — пожала та плечами, — сильно хотеть.

— И что же мне делать?

— Сидеть тут и слушать меня. Бэр Тарос воин достойный, вожак его уважать, потому воровать он тебя не станет, а вот выменять попытаться.

— Выменять? — принялась выкладывать коренья из корзины.

— Да. Бэкда. Или по-вашему, как там, — задумалась, — а, обмен. Оруки любить обмен. У нас так жен выменивать. Орук тащить много подарков родителям невесты. И чем красивее оручек, тем больше подарков. Помнить я один случай. Орук так хотеть жениться на одной красавице, что подарить ее семье целых два гулума всякой всячины. Правда, потом много лет жалеть об этом, — рассмеялась, — оручек оказаться скверного характера.