- И все? Никольская, это что за ванильная херня?

- Прости, место в заднице я оставила для тебя. Минут через пять выдам путевку и покажу маршрутный лист, – гримасничает гадина, поднимая рюкзак с пола, так что он шарахает меня по коленке. – Что я должна была ему написать?

- По мне разве видно, что я в курсе, как мужиков бросают?

- Уверена, ты в курсе, как по морде получать. Если продолжишь мне условия ставить, я тебе врежу. Двину так, что мама не узнает, а папа поблагодарит. Не шути со мной, Гуляев.

Меня накрыло.

То есть мой приказ выполнили, но чувства удовлетворения нет. Нет от слова «совсем». Мне даже плевать на то, как она его бросила. Не думаю, что в этом причина моего зависания. Что-то есть, но я не могу понять что. Буквально несколько недель назад Пантера вазу в меня запустила, когда я лошарика её вспомнил. Она рвала и метала, а тут не сопротивляясь взяла и кинула его.

- Считай, первое задание ты выполнила. Дальше - больше.

Пофигизм правит миром.

Наигранный пофигизм – Вселенной.

А чтобы противник не понял моих сомнений, приходится включать режим мудака.

Глава 6

- Придется изрядно попотеть, чтобы доставить мне удовольствие, Никольская. Запоминай: пока я счастлив, наши предки не узнают, чья задница сидела в моей тачке вчера ночью. Если я не удовлетворен, то…

- То ты можешь удовлетворить себя сам, – заканчиваю за него, в победоносном жесте среднего пальца разрезая воздух возле его физиономии.

Что-то подобное я видела в бредовом русском сериале, у которого по рейтингу стоит одна звезда. Только там героиню с помощью шантажа заставляли выйти замуж за неуравновешенного мужика, который не смог принять её отказа.

Меня хоть и не заставляют испортить страничку паспорта, но дешевый прием условий и запугиваний используют.

- Теперь для этого у меня есть ты.

Эх, жаль, конечно, что мы в людном месте находимся. Не то бы выбила из него всю дурь, оторвала источник жизни и попрыгала бы на остатках былой самоуверенности. Но ведь нельзя. Бить парня при посторонних - табу. Даже если этот мудак сам активно нарывается.

- Нет, теперь моя очередь говорить, а твоя - слушать с открытым ртом и запоминать. Хотя, хорошо зная тебя, лучше запиши, – продолжаю, когда вижу на его лице желание перебить. – Твои глупые попытки шантажа утомительны. Гуляев, никогда… никогда в жизни я не буду делать то, что ты мне говоришь. Хочешь наябедничать предкам? Как мило. Вперед. Только пятку не сломай, пока бежать будешь.

Он удивленно смотрит на меня, играя бровями:

- Нет, мило твои ноги смотрелись на моих плечах.

В два шага оказываюсь возле него, нежненько так вдавливая острый каблук в кожаный ботинок. Прикусываю губу, смотря, как он морщится, и тут же хватаюсь руками за его рубашку, отрывая от нее несколько пуговиц.

- Ты больше никогда не будешь мне говорить о вчерашнем. Ни мне, ни кому-либо еще. Ты понял? Я не шучу, Гуляев. Ты знаешь, что я не шучу. Одно слово, нет, один звук, и ты будешь жалеть всю жизнь.

Думаете, он испугался?

Пф-ф-ф.

Я и не рассчитывала на это. Но пусть гад знает, что я решительно настроена сохранить в секрете свой дурацкий поступок. Ставить себя на одну полочку с глупыми пустышками, которые не могут себя в руках держать, считаю мерзостью.

- Ух. Да ты у нас прям зверь. Не жалко будет бедного Евсейку?

Он не просто не испугался, ему было плевать на все мои слова.

- Вообще, я добрая. Но на тебя это не распространяется.

- Я заметил. Вторую рубашку мне испортила. Так нравится срывать с меня одежду?

Евсей резко кладет руки на мою талию, и вот уже я в роли свинки, которую насаживают на вертел. Что она испытывает при этом? Ей становится жарко. Дыхание перехватывает и хочется закрыть глаза.

Вообще, сложно изображать из себя мраморную статую, когда нужно контролировать каждый вздох.