– Кроличья нора, – повторил Йона и подумал, что они приближаются к разгадке.

– Ее мы и ищем, так?

– У тебя есть имена членов клуба?

– Только Грейс и Вилле.

– Других нет?

– Рекс ничего не знает.

– Но должна знать Грейс.

– Ну да, но она, кажется, живет в Чикаго…

– Я еду, – сказал Йона.

– Нет. Я говорила с Вернером, и я еду туда, как только добуду адрес.

– Хорошо.

Йона мягко притормозил и въехал в аллею, которая привела его прямо к Людвиксбергскулан. Большое главное здание походило на старинную усадьбу – белые оштукатуренные стены из камня, крыша с мансардой.

На гостевой парковке Йона вылез из машины и прошагал по гравию к широкой лестнице. Земля была усыпана синими цветами, у которых косули или кролики объели листья и погрызли стебли. Йона нагнулся и поднял один из сорванных цветков, валявшихся на земле.

Он прошел мимо группы детей в синей школьной форме, со связками учебников в руках.

В холле висела большая цветная фотография, изображавшая школьный участок со стрелками и цифрами. На участке находились четыре общежития для девочек и четыре – для мальчиков, дом сторожа, квартиры учителей, конюшни, сарай, водонапорная башня, спортивные площадки и пляжный домик.

Открыв стеклянную дверь, Йона вошел в приемную директора, предъявил удостоверение секретарю, и его проводили в большую комнату с дубовыми лакированными панелями и огромными окнами, выходящими в парк. Над письменным столом висели в рамках портреты особ королевской фамилии, учившихся в интернате.

Директор стоял возле мягкого уголка темно-коричневой кожи, держа в руке документы. Директор оказался тощим человеком лет пятидесяти с гладко выбритым лицом, светло-русыми волосами, зачесанными на косой пробор, и прямой спиной.

Подойдя к нему, Йона положил синий цветочек и вынул из пластиковой папки бумагу.

– Вот решение прокурора.

– Оно не требуется, – сказал директор, даже не поглядев в бумагу. – Я рад, что могу чем-нибудь помочь.

– Где списки учеников?

– В надежном месте, – улыбнулся директор и широким жестом указал на книжные полки, закрывавшие стену.

Йона подошел к шкафу. Переплетенные в тома с кожаными уголками, здесь были собраны ежегодники за все время существования школы. Йона просмотрел корешки, ища ежегодники тридцатилетней давности.

– Могу я узнать, зачем это потребовалось? – спросил директор и положил цветок возле клавиатуры компьютера, после чего сел.

– Для предварительного расследования. – Йона взял том.

– Это я понимаю, но… я все же хотел бы знать, не идет ли речь о чем-то, что может негативно сказаться на репутации школы.

– Я пытаюсь остановить спри-киллера.

– Я не понимаю, что это значит, – усмехнулся директор.

Йона кивнул и взял еще четыре ежегодника, положил их на стол.

Он принялся просматривать фотографии тридцатилетней давности – встреча в актовом зале с белобородым писателем Уильямом Голдингом, шествие в день святой Люсии, соревнования по теннису, крикету, верховой езде и скачкам с препятствиями.

Йона скользнул взглядом по студенческим фуражкам выпускных классов. Школьные балы с оркестром, воскресные обеды в столовой – белые скатерти, хрустальные люстры, официанты.

Согласно списку на последней странице, школа могла принять около пятисот тридцати учеников за учебный год. Вместе с учителями, служащими, воспитательницами и старшими воспитателями, которые жили в каждом ученическом общежитии, а также прочими сотрудниками набиралось шестьсот пятьдесят имен в каждой книге.

На одной из фотографий Йона увидел юного Виллиама Фока – человека, который через много лет станет министром иностранных дел Швеции; на этой фотографии он принимал стипендию от тогдашнего директора.

Йона, не торопясь, упаковал все пять ежегодников в свою буро-зеленую дорожную сумку.