Вкус запретного плода - Галина Романова (2019)

— Да. Быстро приехали. Таня позвонила, сказала, что констатировали смерть. Предварительно — от колотых ран. Они еще там, кстати. Машину я не выпускал. Вас, наверное, дожидаются.

— Ну да. Наверное. — Кирилл шагнул за шлагбаум. Тут же затормозил. — Она выходила сегодня, вы сказали? Одна?

— Да.

— Во сколько это было?

— Точно не скажу. — Он попытался вспомнить, но лишь покачал головой. — Не хочу врать. Не помню время. Да на записях с камер можно глянуть.

— Глянем, — пообещал Кирилл с кривой ухмылкой. — Вернулась тоже не помните когда?

— Нет. Может, часов пять назад. Может, чуть больше. — Охранник развел руками. — Надо на записи глянуть.

— Глянем. — Кирилл повернулся, чтобы уйти, но снова остановился. — А кто нашел тело?

— Что? — парень сильно вздрогнул.

— Таня вам позвонила и сказала, что Лизу в душевой нашли. Так?

— Так.

— Кто нашел? Она не сказала?

— Нет. Кажется, нет. Не помню я! — возмутился вдруг охранник. — У меня и так голова кругом. Она орала в трубку. Может, и говорила. Не помню!

Врет, подумал Кирилл. Зачем? Что за причина? Хочет уберечь себя от дальнейших расспросов? Или что-то еще? Непонятно. Машины он, понимаешь, пропускал после одиннадцати. Может, и людей пускал без регистрации? Ладно, на записях с камер все будет видно.

Пока он дошел до общежития, прошло минут десять. Приходилось останавливаться возле стихийно возникающих групп, где активно делились страшной новостью. И Кирилл слушал, слушал, слушал.

— Где тебя носит? — заскрипел зубами бледный до синевы Хорцев.

Когда Кирилл поднялся на этаж, где произошло убийство, он как раз общался с врачом «Скорой», ожидая приезда группы. Егорова вела опрос каких-то женщин. Кириллу был виден ее профиль в одной из открытых дверей.

— Говорю, народ, — развел руками Кирилл и обратился к врачу: — Ее зарезали?

— Ее изрезали, молодой человек, — кивнул доктор — мужчина средних лет с гладко выбритым лицом. — Вскрытие покажет, какое из ножевых ранений оказалось смертельным. Но даже навскидку скажу вам, что ран не менее двадцати. Я специально не считал.

— А лицо?

— Вы хотите спросить, сняли кожу с живой или мертвой?

— Да.

Хорцев за спиной Кирилла странно хрюкнул, и через мгновение Кирилл отчетливо услышал его удаляющиеся по длинному коридору шаги.

— Не могу сказать, молодой человек, — доктор тронул свою высокую шапочку, поправляя краешки на ушах. — После вскрытия все выводы.

— Я могу на нее взглянуть?

— Да. Мы ничего не трогали. Просто констатировали смерть, не более. Сейчас ваши подъедут и…

Через два часа у начальника отдела полиции было созвано экстренное совещание.

— Идемте все вместе, — сказал Хорцев, закинул под язык две какие-то таблетки и едва слышно проворчал: — Зачем, не пойму. Будто я не смогу доложить.

— Я не просто так вызвал вас всех вместе, — начал полковник совещание, оглядев их всех по очереди. — Хочу выслушать каждого.

Хорцев что-то снова пробурчал. Кирилл отчетливо услышал: я бы мог сам, и погасил свое удивление. Начальник никогда не ревновал, если полковник выделял кого-то из них, называя умником. Что-то поменялось? Видимо…

— Начнем с вас, Федор Иванович. Что можете сказать по существу вопроса?

Хорцев встал и обрисовал картину происшествия. Достаточно детально, правда, без лишних подробностей, касающихся состояния тела погибшей.

— Попасть на территорию постороннему практически невозможно. Убийство совершено кем-то из своих. Поэтому смею предположить, что сегодняшнее убийство никакого отношения не имеет к убийству в микрорайоне Звездный на улице Звездной, — завершил майор свое выступление.

Перед тем как сесть на место, он предостерегающе покосился на Кирилла. Они так и не успели толком поговорить после возвращения с места преступления. Егорову Хорцев внимательно выслушал, а его нет. Отмахнулся. А зря.