Нина проклинала себя. И зачем, зачем она поддалась на уговоры и приперлась на этот дурацкий пикник! Вот, пожалуйста! Получила по полной программе!

Тоже мне королева! Королева без королевства и короля! Спящая красавица! Даже кошка от нее сбежала!

Она хотела сразу же уйти. Но сначала ее задержала Вика, потом Лешка с напоминанием о велосипеде, а потом и сам Ванечка подбежал. Довольный, как ни в чем не бывало.

— Нинон, а чего ты злая такая?

— Ничего!

— А, — догадался он, — ты из-за того, что я с Лизкой целовался? Так это ничего не значит. Просто так, для тренировки.

— Что? — У Нины глаза округлились.

— Да ладно тебе, — отмахнулся он, — вечно ты всем недовольна.

Вот, поговори с ним! Только что целовался с девчонкой и утверждает, что ничего не было. Да и сама девчонка о нем как будто забыла. Вон, стоит и смеется.

У нее нет проблем с общением. У нее вообще нет проблем, судя по всему. Как и у Ванечки, как у Вики, у Лешки…

Как у всех вокруг. Потому что все веселятся, плавают, катаются на великах, целуются и ничего не боятся. Точнее, они, наверное, тоже чего-то боятся, но не придают этому значения.

Нина задумалась: выходит, с ней действительно что-то произошло, что-то изменилось.

А Лешка? Почему Лешка только сегодня ее заметил? А до этого? Много лет не видел? Что вообще творится с ней и вокруг нее?

Она решительно направилась к однокласснику:

— Леш, насчет велика ты это серьезно?

— Конечно, — подтвердил он, — а ты что подумала?

— Да нет, ничего, — улыбнулась Нина, — просто хотела сказать: здорово, что ты предложил!

К вечеру похолодало, и ребята стали разбредаться.

Неожиданно к Нине подошли Лешка и Ванечка:

— Ну что, погуляем еще или домой? — спросил Лешка.

— Я — домой, — ответила Нина.

Глава 18

Возвращение блудной Моники

Ребята проводили ее до подъезда. Прощаясь, еще раз напомнили о завтрашней поездке на велосипедах.

А когда Нина поднялась на свой этаж, она увидела под дверью кошку. Не веря своим глазам, Нина приблизилась, склонилась к ней и позвала:

— Монечка?

Кошка посмотрела пристально и отозвалась надтреснутым «мя-а-а…».

— Да ты ли это?! — воскликнула Нина.

Да уж, от прежней Моньки мало что осталось. Мордочка заострилась, великолепная некогда шерстка свалялась и сбилась в колтуны. Прежним осталось разве что пятнышко на подбородке да еще глаза.

— Какой ужас! Моника! — Нина открыла дверь. Кошка мгновенно вскочила, шмыгнула в квартиру и сразу же проследовала на кухню.

— Лопать хочешь, — догадалась Нина, — нет уж, сначала мыться.

С Монькой пришлось повозиться. Раньше она спокойно переносила мытье, теперь же кошка нервничала, прижимала уши, пыталась выскользнуть из Нининых рук.

Мокрая Монька выглядела жалко. Она исхудала: под шерстью, казалось, ничего не осталось, кроме хрупкого скелета. Зато живот был на удивление тугим и округлившимся.

— Монька, да ты беременна! — догадалась Нина. Она тщательно вытерла кошку, попыталась расчесать шерстку. Монька рвалась из рук, даже шипела на Нину. Пришлось отпустить. Нина прошла на кухню. Кошка мгновенно очутилась рядом, начала тереться о ноги и холодильник.

— Ага, помнишь, где лежит еда, — улыбнулась Нина. Ела Моника с жадностью и урчанием.

— Бедненькая, — жалела ее Нина. — Что же теперь с тобой делать?

Моника таким вопросом не задавалась. Наевшись, она принялась вылизываться, а потом прошествовала в Нинину комнату и прыгнула на диван. Она уютно свернулась клубочком и уснула. Нина села рядом и, осторожно поглаживая кошку, думала о том, что теперь придется выводить блох, а еще лучше показать Монику ветеринару.