Лихорадка - Тесс Герритсен (2008)

Доктор Эллиот вышла из больницы и поехала обратно в Транквиль. Когда она добралась до своего офиса, в голове созрел четкий план: она должна еще раз просмотреть медицинскую карту Эмерсона и доказать самой себе, что ее решение о госпитализации было единственно верным.

Когда Клэр вошла в приемную, Вера разговаривала по телефону. Помахав трубкой, она сообщила:

– Макс Татуайлер звонит.

– Я отвечу у себя в кабинете. А пока найди мне карту Уоррена Эмерсона.

– Уоррена Эмерсона?

– Да, я только что госпитализировала его в связи с припадком.

– Зачем?

Клэр остановилась в дверях своего кабинета и, обернувшись, сурово посмотрела на Веру.

– Почему в этом городе с недоверием относятся ко всем моим заключениям?

– Да нет, мне просто стало интересно, – отозвалась Вера.

Хлопнув дверью, Клэр подошла к своему столу. Теперь придется извиняться перед Верой. И это вдобавок ко всем прочим неприятностям. Ей сейчас совершенно не хотелось говорить с кем бы то ни было; но, пусть и с неохотой, она все-таки взяла телефонную трубку.

– Алло, Макс!

– Я не вовремя?

– Даже не спрашивайте.

– Ой! Тогда я быстренько. Я просто подумал, вам будет интересно это узнать. Синий гриб идентифицировали. Я отправил его микологу, и он согласился с тем, что это Chtocybe odora, говорушка анисовая.

– Он токсичен?

– Почти нет. Небольшие количества мускарина вызывают лишь желудочно-кишечные расстройства, да и то неопасные.

Клэр вздохнула.

– Ну вот, опять тупик.

– Похоже на то.

– А что с образцами озерной воды? Результаты еще не готовы?

– Есть кое-какие предварительные выводы. Подождите, я достану распечатку…

В дверь постучали, и на пороге появилась Вера с картой Уоррена Эмерсона. Не сказав ни слова, она положила папку на стол и вышла. В ожидании, пока Макс вернется на линию, Клэр открыла карту и пробежала глазами первую страницу. Она была датирована 1932 годом, годом рождения Эмерсона. Описывались неосложненные роды госпожи Агнес Эмерсон и появление на свет здорового мальчика. Фамилия врача – Хиггинс. Следующие несколько страниц были посвящены записям о регулярных осмотрах ребенка.

Клэр перевернула очередную страницу и нахмурилась, увидев дату – 1956. Интервал между предыдущей записью и этой составлял десять лет. Впервые в карте появилась подпись доктора Помроя. Она стала вчитываться в записи Помроя, но ее отвлек голос Макса, снова прозвучавший в трубке.

– Бактериальные культуры скоро выявят, – сообщил он. – Но пока я вижу, что содержание диоксина, свинца и ртути в пределах безопасной нормы…

Внимание Клэр вдруг привлекла новая запись в карте. То, что Помрой записал в последнем абзаце: «Не совершал никаких жестоких поступков со дня ареста в 1946 году».

– …к следующей неделе мы будем знать больше, – продолжал Макс. – Но пока качество воды кажется вполне удовлетворительным. Никаких признаков химического загрязнения.

– Я должна идти, – прервала она биолога. – Перезвоню позже.

Она повесила трубку и перечитала запись Помроя с начала до конца. Пометка была сделана в тот год, когда Уоррену Эмерсону исполнилось двадцать пять.

В том же году он был выписан из лечебницы для душевнобольных штата Мэн, находящейся в Огасте.

Тысяча девятьсот сорок шестой. В каком месяце Уоррен Эмерсон совершил преступление?

Стоя в подвале здания газеты «Транквиль», где хранились архивы, Клэр смотрела на деревянный шкаф, который занимал всю стену. Каждый ящик был датирован соответствующим годом. Она открыла тот, на котором значился 1946-й, период с июля по декабрь.