Призванная для Дракона - Алина Углицкая (2020)

Он держал ее на руках. Принимал ее поцелуи. Чувствовал вкус ее слез на губах.

Такая родная, такая его. Тело к телу, душа к душе. Разве есть связь сильнее?

— Моя, — хрипло выдохнул, накрывая ее губы своими. — Моя навсегда. Шинами.

Он целовал ее страстно, самозабвенно, одержимый единственной жаждой: передать ей все чувства, что бурлили в его крови. Чтобы она ощутила их в полной мере, поняла, как дорога ему стала. Что ради нее он готов идти на край света и дальше. Ради ее улыбки, ради ласкового взгляда, прикосновения. Ради того, чтобы просыпаться и видеть ее по утрам рядом с собой такую простую, взлохмаченную, сонно щурящую глаза. Чтобы слышать ее тихий голос, сидеть рядом с ней за столом, наблюдать, как она порхает по кухне в их доме.

Обнимать ее. Целовать. Дышать одним воздухом.

Да мало ли что еще можно делать с тем, кого любишь!

— Ты спасла меня, — прошептал, на мгновение разрывая нескончаемый поцелуй. — Я почувствовал это. Ты дала мне силы, чтобы подняться после удара о землю. Смотри, мои раны затянулись без всякой магии.

Ее взгляд блестел от счастья и слез.

— Гхм… — смущенный голос До Наре заставил их обернуться. — Прошу прощения…

Тая охнула, застыла натянутой тетивой, прижавшись к Крейна всем телом. Ее внутренности сжались в тугой комок, сердце заполошно заколотилось, точно птица в силках. Даже дыхание комом застряло в груди.

По разбитой лужайке к ним шла Равель в сопровождении Абальд. Но не они заставили Таю затрепетать. Она впилась пальцами в руки Крейна, прижимая его ладони к своему животу. Чувствуя, как внутри все переворачивается от нахлынувших эмоций. Растерянность, благоговение, всепоглощающая щемящая нежность охватили ее, делая слабой и в то же время придавая ей сил.

Равель остановилась на расстоянии шага. Улыбнулась, протягивая то, что держала в руках.

— Теперь ты можешь познакомиться со своим сыном. Демон, угрожавший ему, больше не страшен. Он получил свою жертву.

***

Спустя годы она не раз будет возвращаться к этому дню. Перебирать его в памяти, восстанавливать события по кусочкам, пытаясь заново пережить тот неимоверный вихрь ощущений, что нахлынул тогда, выбивая почву из-под ног.

Но есть моменты, которые невозможно повторить, как не пытайся. Они бывают раз в жизни и проходят, оставляя в памяти долгое приятное послевкусие.

Мы вспоминаем о них, уже не чувствуя прежней бури эмоций. Ее заменяет налет бесконечного счастья и душевной гармонии. Мы погружаемся в наши воспоминания, переживая их снова и снова, но со временем яркость эмоций тускнеет, оставляя нам светлую грусть.

Для Таи таким моментом стал тот, в который она впервые взяла на руки собственного ребенка.

Все остальное померкло ПО сравнению с ним.

Вот уводят со двора вопящего Рильфа. Вот она летит в объятия Крейна, забыв обо всем. Вот Равель с улыбкой протягивает ей хнычущего младенца, и Тая чувствует, как дрожат руки, прячет их за спину, боится дохнуть.

— Ну же, это твой сын! — словно сквозь шум дождя доносится голос Равель. — Взгляни, он прекрасен.

Шум становится все сильнее, отрезает другие звуки.

Почти не дыша, Тая заглядывает в красное, недовольно сморщенное личико малыша. И к ее облегчению он совсем не похож на Рильфа. Скорее, в нем отразились фамильные черты Даберронов, ярко выраженные в Крайне. Те же черные ресницы, черные бровки домиком, сейчас сведенные к переносице, тот же разрез глаз, форма губ, подбородка…

— Он вырастет сильным даргам, — заверяет Абальд.

Малыш смотрит на нее и капризно кривит крошечный рот. Такой же беззубый, как у человеческих младенцев. Только вместо пушка нашего голове и лбу поблескивают редкие антрацитовые чешуйки.