Вожак принял человека.

– Приветствую! – рыцарь подошел к орку, что превосходил его по росту и мощи раза в два. По обе руки от вожака стояли его сородичи. Воин Зарда склонил голову перед Фаргаром. – Меня прислал правитель Зарда, дабы узнать цель вашего прибытия. Герцог Луар не желает войны.

– Не желает, говоришь? – глянул на него сверху вниз. – Что ж… в таком случае передай своему господину, что я желаю говорить с ним лично. Переговорщики мне ни к чему.

– Хорошо.

– Отпустите его, пусть возвращается. Но если, – Фаргар навис над рыцарем, – твой господин не явится сегодня с закатом, от Зарда ничего не останется.

На что переговорщик еще раз склонил голову и поспешил обратно.

Луар был рад услышать о желании дикаря говорить. Потому, как тот и просил, отправился на встречу в составе небольшого отряда. И пока ехал, осознал окончательно, в какой опасности находится Зард, драконы не помогут, орков слишком много. Фаргар же встретил правителя уже меньшим числом, с ним были лишь Ибар и Унараг.

– Ты и есть Луар? – начал без каких-либо приветствий.

– Да, – герцог поравнялся с вожаком.

– Знаешь ли ты, почему я здесь?

– Знаю. И готов вернуть твою жену. Мне война ни к чему.

– Зачем же тогда забрал чужую женщину?

– Я не знал, что она приходится женой тебе, бэр Фаргар. Арвиг вынудил меня жениться на ней. Более того, я и пальцем не притронулся к твоей женщине. Есть ли шанс решить наш спор миром? В Зарде живут ни в чем не повинные люди.

– Ты вернешь мою жену, и я уйду. Твой город останется стоять.

– Тайли находится в моих восточных владениях, до нее день пути. Я бы мог отправить за твоей женой дрекса.

– Нет. Ты лично проведешь меня к ней.

– Что ж, хорошо.

– Габан.

Сейчас же Фаргар оседлал коня, взял с собой еще с десяток воинов и все выдвинулись в сторону городских ворот. Но происходящее было совсем не на руку Унарагу, потому он поторопился оседлать своего коня и устремился в стотрону восточной стены города, а за ним поехали верные соратники.

А Тайли считала минуты и секунды. На каждый звук со стороны улицы выглядывала в окна.

– Вдруг он так и не придет… – прошептала, очередной раз глядя в окно.

Тем временем уже сгустились сумерки, дождь опять принялся. Вода стучала по крыше, отчего внутри девушки возникло непритяное давящее чувство, будто затаилось в этих сумерках и дожде что-то недоброе. Тайли тогда отошла к камину, села в кресло.

– Не переживай, – Катина внесла лампу, поставила на столик около невестки. – Он придет.

– Я уже всего боюсь, – накрылась пледом.

– Понимаю, но постарайся набраться терпения. Не рви себе душу, ты и так очень слаба. Не спишь уже сутки.

– Боюсь спать, – произнесла сквозь резко накатившую дрему.

Катина же поспешила накрыть ее еще одним покрывалом, особенно укутала ноги, а сама устроилась на диване с вышивкой, хотя беспокойство Тайли передалось и ей, аж руки задрожали мелкой дрожью. А время ползло медленно, как никогда медленно. Большие наполные часы, что стояли у кухонной арки, показывали всего-то три ночи. Тайли наконец-то разоспалась, да и Катину начала одолевать зевота, тогда она отложила пяльцы в сторону, прилегла головой на подлокотник дивана и не заметила, как провалилась в сон. Но спустя час вдруг проснулась, словно разбудил кто-то. Катина огляделась. Огонь в камине продолжал потрескивать, дождь так и барабанил по крыше, но душа была не на месте, девушка поднялась, собралась было в кухню испить воды, но когда проходила мимо окна, что вело во двор, не заметила огней. Обычно факелы горят у въездных ворот всегда, в любую погоду и в любое время суток.