– А вот в ближайший месяцок мы и посмотрим, насколько она ему дорога, – ответил я. – Но что-то мне подсказывает, что очень дорога. Ты следи за ней, самое главное, чтобы сыта была и никуда не убежала. Обезьянки – народ прыткий!

– Нет, Петр Ильич, – покачал головой Горбунов. – Со мной она не забалует. Я ее, красотку, никуда не отпущу. Второй такой приманки для Дармидонта Михайловича нет на белом свете и уже не будет.

В Монголии нашего преследователя дожидалось еще одно письмо. Теперь он должен был пересечь границу с Россией и встретиться на предмет выкупа у русского села Ледяное, на берегу озера Байкал. Там, в двухэтажном деревянном срубе, мы поджидали таинственного Шон-Ли-Янга. Это вездесущий Веригин, Гермес графа Кураева, спешивший впереди нас, подсказывал нам те места, где стоило делать остановки. И это он посылал письма в Пекин.

Дом-крепость стоял на самом берегу Байкала, у прибрежных скал. Идеальное место для встречи двух врагов. Последней встречи!..

По ночам я выходил на балкон и смотрел на водную гладь. Более полутысячи километров водного пространства открывалось передо мной и уходило на север. Ярко сверкала луна в небе, но еще более яркая дорога, веселая и рябая, рассыпалась по озеру от нашего берега до самого горизонта.

В полукилометре от нашего сруба, в лесу, мы обнаружили колодец. Зачем он? Рядом с Байкалом-то? С самым чистым водоемом на планете земля? С райским студеным озером? Да еще колодец в лесной чаще…

– Чей это дом? И зачем здесь колодец? – спросил я у старожила-удмурта, которого мы нашли в этих местах. Но я уже и сам стал догадываться о его предназначении. Все так и вышло. Удмей, так звали старожила, с морщинистым прокопченным лицом, курил махорку и долго рассказывал историю заброшенного поселения.

Это была золотая шахта. Когда-то здесь, на берегу Байкала, старатели обнаружили золото. Его намывало из подземных пещер. Оно было в остатках породы и само по себе, крохами-светлячками вдруг вспыхивало у берега, в кристально-чистой воде. Они построили хоромы и ушли в работу. Но все чаще они задумывались, а где таилось начало этого золота? И вот новые хозяева этого пятачка, все просчитав, стали вгрызаться в землю и обнаружили там, глубоко внизу, в карстовых пещерах залежи золота. Оно сверкало в стенах этих пещер гениальнейшей инкрустацией, выполненной рукой самой природы. Старатели набросились на это сокровище, они сбивали и сбивали золотые жилы со стен, несколько дней подряд, не выходя на белый свет, богатея на глазах, пока земля не задрожала под их ногами и твердь не обрушилась на них. Они все, кроме одного юнца, опускавшего им еду, оказались погребены под этой породой, в этом колодце, в тех пещерах. Паренек долго кликал их и позже говорил, что слышал стоны и проклятия, а потом все стихло. И с тех пор золото перестало выходить и на берег Байкала. Сдвинулись подводные ручьи, нашли иное русло. «Я зналь тот юнец, – сказал нам Удмей. – Он бежать с этих мест, оставлять изба. Но и мы сюда бояться ходить. Тут жить духи плохой людей, что искать много золота…»

– Ну и местечко выбрал для нас этот Веригин, – выслушав легенду, вымолвил тогда майор Жабников. Сказал и сплюнул. – Умереть и не встать, а, Петр Ильич?

– Боязно, – широко перекрестился Степан. – Воистину боязно, Петр Ильич!

– Да уж, хороша легенда, – согласился я, – детям на ночь рассказывать, заиками делать. Не унывать, господа. Нам скоро не с призраками встречаться, а со зверем, куда более страшным и опасным. Я не знаю, когда он выйдет из леса, зато знаю, что у него на уме: заставить нас пожалеть, что мы родились на свет Божий.

А скоро местные нам донесли, что сюда продвигается отряд чужаков. В тот день наша пленница потеряла сознание во время обеда. Она уже объявляла голодовку, и я подумал, что силы вновь оставили ее. «Дармидоша, – шептала она в забытьи, – приди за мной, Дармидоша…»

Я обследовал пленницу и скоро все понял.

– Анюта на третьем месяце, – сказал я Степану.